Подлинная любовь - страница 34

или, упаси боже, канадцев Sum 42[61], но мы сами написали их, сами сыграли, сами записали на плёнку. Этот кустарный альбом был совместным детищем нашего квинтета, дался он нам нелегко – потом и кровью на стёртых пальцах. Вечерами, что мы записывали его, у меня не раз мелькала мысль, что наши сверстники проводят это время всяко веселее, нежели мы. Но с каждым разом, это время в гараже у Джеффа Холлиса, нравилось мне всё больше – я втягивался всё сильнее, я горел этим, я жаждал испытаний, я хотел всё преодолеть и вступить в яркое будущее наших грёз. Записанный лоу-фай показал нам всем, что старания наши не напрасны.

Вот и теперь, закончив с очередной репетицией, мы запустили дописанную давеча кассету на бумбоксе[62]. Я следил за лицами товарищей, когда из динамиков донёсся чуть приглушённый и потрескивающий звук гитарных дисторшнов[63], перерастающий в мягкую размеренную мелодию. Они светились.

Внезапно дверь распахнулась и на пороге возник младший брат Джеффа Чак, с головы до ног увешанный картонными коробками, обклеенными фольгой, в которых он сделал вырезы под руки-ноги и голову. В таком виде он носился по дому на радость родителям, вот залетел и к нам на огонёк.

– Смотрите! Я – астронавт! – пропищал он.

Изо всей группы лишь я оглянулся. Остальные же увлечённо пританцовывали на месте в ритм нашей музыки, то и дело похлопывая друг друга по спине и восклицая что-то наподобие: «Ого! Вот это отличный момент! Супер!» В своём милом и нелепом наряде он и впрямь походил на астронавта. Немного кубического, но всё же. Я улыбнулся ему.

– Эй! – обиженно захныкал Холлис-младший. – Меня кто-нибудь слышит? Или я говорю сам с собой? Джефф?

– Чак! – Джефф оглянулся на докучающего брата. – Не мешай нам!

Как будто тот охренеть как мешал нам.

– Ну-у, – заныл Чак. Ладно, может немного и мешал.

– Почему бы тебе не пойти в другое место, а? – выпроводил его Джефф обратно в дом. Чак сопротивлялся – ему явно хотелось всем показать, как он покоряет пространство и время в своём скафандре.

– Извините, – сказал Джефф, сдав брата на поруки предкам и вернувшись к нам.

– А что не так? – поинтересовался я. – Он мечтает стать астронавтом?

– Ну да, – смущённо ответил Джефф.

– Несколько недель назад мы мечтали записать настоящий альбом и играть музыку, которую сами хотели бы слушать, – сказал я как бы между прочим.

Все переглянулись и, обмозговав сказанное, посмотрели на Джеффа с укором.

– Нефиг ставить палки в колёса мечтателям, – назидательно подвёл итог я.

В каком-то комедийном шоу здорово обыграли фразу «все свои деньги мы вложили в первую пластинку» – там музыканты именно это и делали буквально – пихали в конверт с винилом увесистую пачку купюр. Примерно это я и предложил сделать, когда услышал очередную авантюрную идею своего кузена – издаваться за свой счёт.

– Правда? – у меня был смертельно усталый взгляд и голос ему под стать. – Дэвид, правда, бл###?

– Да, Питер, правда, – мой жизнерадостный кузен глубоко вздохнул. – Не самая приятная идея, но мы должны…

– Дай-ка я тебе напомню, Дэвид, ради чего это всё вообще затевалось, – я начал заводиться. – Искусство – это здорово. Но каждый художник хочет есть. По крайней мере. Мы мечтали жить так, чтобы ни в чём себе не отказывать, а не заниматься судорожным поиском скидок и купонов в перерывах между двумя работами. Но теперь выходит, что мы сами – сами! твою мать, подумать только! – сами должны доплачивать людям, чтобы они нас слушали! Это же просто конченый бред! Может, просто распихаем купюры по коробкам? А кассеты оставим себе. Если они не хотят слушать нас – пусть не слушают, найдутся те, кто захочет.