– Третий класс, – со значением произнёс господин Хозек, накладывая себе сёмги на лепёшку. – Примипил он теперь. Вояка! Сегодня только подшивал приказ Клемента в его дело в архиве.
– Пф-ф, – фыркнула Мета и надкусила кусочек сыра. – Другие в его годы достигали куда большего!
– Клемент и Флав разве что, – ответил на это господин Хозек, поедая сёмгу. – Да и то Флав только в силу своей принадлежности к фамилии.
– Филю теперь один шаг до Мастера Хальмстема, – заметил Ян, налегая на ветчину, – а это уже прямая дорога в Совет. Даже префект кейплигской стражи стоит ниже в Табели о рангах.
Мета заявила на это:
– Давно пора уходить от передачи императорского поста по фамильной линии. Сколько можно? Живём как дикари в Старом Свете!
– Что предлагаешь? – спросил Ян.
– Экзамены на должность.
– Ты серьёзно?
– Вполне. Покойный Иллуги обсуждал это с нами в Алексе перед тем, как…
Её лицо сделалось жалким. Она бросила горький взгляд на портрет Анны на стене.
– Короче, это обсуждалось, – уткнувшись взглядом в стол, продолжила Мета. – А что нашло себе путь в умах, рано или поздно реализуется.
Филь напомнил себе, что эта красивая злючка была ещё и лучшей ученицей на курсе профессора Роланда, который читал в Алексе мораль и право.
За окном быстро темнело. Ян взмолился:
– Я больше не могу есть всухомятку! У нас хотя бы квас имеется?
Он сходил за подсвечником и зажёг свечи.
– Можно послать, – сказала Мета.
– Можно просто пить вино, – возразил господин Хозек. – Никого я никуда посылать не буду. Я отослал всех слуг.
Что в чайнике осталось вино, у Филя были сомнения, судя по красному цвету лица хозяина, у которого начинал заплетаться язык.
– У нас почти нет еды, – сказала Мета.
– Мы так очень быстро напьёмся, и Филь снова начнёт на ком-нибудь жениться, – сказал Ян.
Пришла очередь Меты вспыхнуть как костёр.
– Ему не привыкать, – желчно проговорила она, хватая последний кусок сыра.
Филю опротивело изображать из себя ничего не соображающего делового идиота.
– Но я всё ещё холост, это ли не доказательство моих намерений? – заметил он, глядя на неё в упор. Вопреки всколыхнувшемуся в нём гневу, он почувствовал очарование опушённых ресницами глаз, устремлённых на него.
– Не хочу тебя слушать! – Мета пристукнула по столу сжатыми кулаками. – Ты всегда говоришь то, что в данный момент тебя оправдывает, ты всегда прав.
Филь от удивления вскинул брови: это было нарушение логики, на которое, как он думал, Мета была не способна.
– Это может относиться к кому угодно, только не к нему, – раздражённо произнёс Ян. Его тоже уязвила несправедливость обвинения.
– Что ж! – Мета рывком поднялась из-за стола.
– Сядь, Цаца-пеца! – раздался в гостиной властный голос хозяина. – А вы оба убирайтесь. Идите спать!
Ян схватил друга за руку и потянул из-за стола. Филь на ходу оглянулся: две фигуры замерли на стульях друг против друга с одинаково исступлённым выражением лица.
– Нам в самом деле надо уносить ноги, – прошептал Ян, двигаясь к дуплу в стволе дуба с лестницей внутри. – Последний раз я видел его таким очень давно…
На лестнице Филь услышал:
– Или ты сейчас говоришь мне, что у тебя есть другая подходящая партия, или я буду вынужден открыть тебе глаза на отдельные стороны человеческой жизни, которые, кажется, остались тебе неизвестны, дорогая дочь! Итак, есть или нет?
– Нет, – стервозно выговорила Мета.
Филь погрозил кулаком Яну, продолжавшему тянуть его за руку, и замер на ступенях, прислушиваясь.
