Охота помогла мне снять напряжение. Я стал спокойнее. Освежевал тушу и решил приготовить ужин.
***
Никчемофиня, как и ожидалось, прибежала на запах съестного. Я думал, она пришла признать свою несостоятельность. Но она меня удивила, предложив ужин.
Меня это тронуло. Я бы никогда не признался в этом, но с тех пор, как попал сюда, никто не проявляла ко мне какой-то искренней доброты.
Да и не нужно!
Но что-то было в ее добром голосе и улыбке… Просто бестолковая баба. И как она собирается здесь выживать?
Я подготовил для нее самый жирный кусок. Не знаю почему. Наверное, стало жалко ее — слишком она тощая. Есть бы ей и есть.
А она не только сама сытая была, но еще и с фамильяром моим поделилась.
Я старался, чтобы мое предложение звучало сухо и без эмоций, но ее оно тронуло. Это было видно по заблестевшим глазам и улыбке.
Такие детские неподдельные эмоции. Как будто я снова в деревне, среди простых людей. В ней действительно не было фальши. Или, может, она так хорошо притворялась?
Но все спокойствие улетучилось, когда никочемофиня решила покомандовать! И купать меня вздумала! Как будто это я дитя здесь неразумное, а не она!
— Не надо, ты что-нибудь опять испортишь! — крикнул я ей в след, но она умчалась, даже не дослушав. Точно, как ребенок. Слишком эмоциональная.
После того как поел, накидал в костер еловых веток и подвесил большой кусок мяса над костром, чтобы тот коптился. Этот процесс займет много времени, но результат того стоит. Копченое мясо можно долго хранить в погребе.
Собрал ножи, которые брал с кухни. Отнесу назад, а потом нужно будет вернуться, чтобы поддерживать костер и дым.
А еще кусок мяса, который остался, прихватил с собой. Нужно будет это «дитя» покормить.
Когда вошел, показалось, что на кухне никого нет. Но стоило сделать пару шагов, как за мной закрылась дверь.
Замер, услышав звуки запирающегося замка. Резко обернувшись, увидел, как графинька возится возле двери.
В два шага оказался перед ней. Она резко обернулась. Испуг отразился в ее глазах, но лишь на долю секунды. Затем в них появилась твердая решимость.
Не стал тратить время на разговоры и дернул дверь. Но та оказалась запертой. Откуда только ключ взяла?
— Какого злого духа? — сгрузив ножи и кусок мяса, спросил я.
Графинюшка стояла, как охранник возле двери и в руке сжимала ключ. Вид у нее был самый решительный.
— Пока вы не помоетесь, я вас не выпущу, — настойчиво произнесла она.
Я действительно был в саже, и пятна крови после разделки оленя остались на руках, но это не повод слушать эту женщину. Я бы и сам помылся. Она что держит меня за грязнулю?
«Не выпустит? Что она о себе возомнила?»
Злость закипала в груди. Я навис над ней, но графинька, словно бессмертная, стояла и, уперев руки в бока, смотрела на меня.
Волосы не собрал в хвост, и сейчас они свисали, почти касаясь ее лица. И тут мне захотелось увидеть обескураженность на этом личике.
Не слишком ли она много себе позволяет? Стоит ее поучить и напомнить, что она лишь слабая девчушка.
— Значит, хочешь, чтобы я помылся? — оскалился я.
Она немного нахмурилась, но не отступила.
— В доме и так пыль, да еще и вы грязь натаскали. А пятно крови от убитого вами животного я полчаса отмывала. Хватит пачкать дом!
— Мой дом! — перебил я ее.
— Общий. Он общий! — упрямо сказала она.
— Хорошо, — решил я сменить тактику, делая шаг назад.
Одним рывком выправил рубаху из брюк. Затем начал медленно расстегивать одну пуговицу за другой.
