Дэн повозился еще немного, пока люди не расселись по склонам невысокого холмика, вершину которого он отвел для себя, и не умолкли. Фонари поднесли поближе, окружили ими импровизированную сцену.
Дэн вышел вперед – не слишком быстро, – разорвал круг, поднялся на самый верх, ощущая знакомый вес гитарного футляра в правой руке. Толпа встрепенулась, зашелестела негромкими аплодисментами, вызвав у него улыбку. Всего несколько дней на новом месте, а тебе уже рады.
Расщелкнулся кейс, лямка легла на плечо. Короткая настройка – и он начал играть.
Где-то к середине первой вещи он наконец расслабился. Благодушие снизошло на него. Дэн поиграл еще немного и запел – на своем языке. Попробовал первую песню, которую рискнул перевести на местный, – ее приняли хорошо, и он сразу же взялся за вторую.
В свете фонарей ему были видны только самые ближние лица – одни улыбающиеся, другие сосредоточенные. Дальние ряды частично тонули в тени, но судя по полной неподвижности – и по своевременным взрывам аплодисментов во время пауз, – дарили его столь же неослабным вниманием. Слева, в стороне сидела рядом с дядюшкой Нора.
Она улыбалась.
Дэн урезал виртуозное инструментальное соло собственного сочинения – вдохновляющую, заводную вещь с неуклонно убыстряющимся темпом. Ему внезапно до ужаса захотелось повыпендриваться. Лупя по струнам, он качался на стуле взад и вперед; вокруг незаметно поднялся ветер, взъерошил волосы, заиграл одеждой…
Скорее всего, он услышал далеко не первый «ах» – предыдущие заглушала музыка. Но дело было даже не в нем – теперь там, где раньше царили лишь восхищенная тишина да аплодисменты, катался невнятный ропот. Из задних рядов донесся нечленораздельный вопль. Дэн прищурился, пытаясь разобрать, что там творится…
– Дьявол! – закричали уже куда отчетливее и ближе.
Что-то темное просвистело мимо его головы.
– Меченый! Меченый! – услышал он, и следующим номером в плечо ударил камень.
– Драконье пятно!
Тут только до него дошло, что правый рукав у него закатан почти до локтя – для последнего, видимо, номера, – выставляя на всеобщее обозрение родинку. Но с какого перепугу она вызвала такой ажиотаж?
– Детсон!!
Его аж встряхнуло. Старый Мор говорил, что его настоящее имя… погодите – Пол Детсон! Но…
Следующий камень треснул его прямо в лоб.
Дэн почти бросил гитару в футляр и поскорее захлопнул его – от греха подальше. Гитаре повезло, а вот в него угодил следующий снаряд.
Зрители уже все повскакивали на ноги.
Внутри у Дэна плеснуло жгучей яростью, а запястье дернуло, как никогда раньше. Со лба ручьем текла кровь. В грудь тоже попали – черт, больно!
Он зашатался, попробовал заслониться кейсом, отвернуться. Камень угодил в шею, еще один грохнул о футляр.
Толпа потекла вперед, через хлипкий заслон фонарей, медленно вверх по склону – не забывая наклоняться за метательными объектами.
Прочь!
Он не знал, крикнул ли это вслух или только у себя в голове – во всяком случае, рука описала широкий полукруг, словно что-то отметая.
Люди шатались, спотыкались о фонари, падали. Те фонари, о которые не споткнулись, повалились сами. Воздух пестрел темными снарядами, но в Дэна ничего не попало. Трава у подножья холма занялась огнем. Долетавшие наверх крики звучали не столько злобно, сколько со страхом, отчаянием.
Прочь!
Еще один взмах. Через всю руку, до кончиков пальцев и дальше, покалывая, хлынуло тепло. Внизу падали еще люди, их обнимало пламя.
