Подобен морской волне - страница 8

Когда я еще немного подрос, я стал ходить на молодежку. Там было гораздо интереснее воскрески, несмотря на то, что ее тоже проводил Владимир Викторович. Просто там были другие ребята и с ними я легко нашел общий язык. Потому что они принимали всех. Здесь не было аутсайдеров. Никто не выискивал в тебе недостатки, чтобы посмеяться. Мне было приятно находиться в их кругу. Здесь у меня появились друзья. Я с нетерпением ждал субботы, чтобы снова встретиться с ними. Происходило это примерно так.

Вот наступила суббота. Вечер. Я ужинаю в своей комнате. Хотя какая она «моя»? Комната моего племянника. Короче, я ужинаю. Стараюсь есть очень быстро. Половину ужина без палева скидываю в какой-нибудь пакетик или бумажку, чтобы на улице отдать собаке. На выходе говорю Нине: «Ну все, я пошел», – и сваливаю. Черный уже знает, что его ждет, и виляет хвостом. Он получает ожидаемое и сжирает это мгновенно вместе с бумагой. Я выхожу, закрываю за собой калитку и иду по дороге, но иду я пока не в церковь, а в баню к А. Но я уже представляю, как мы все собрались в церкви на втором этаже. Поем эти христианские песенки, которые мне очень нравятся. А пока я иду по дороге, сам бубню эти песни себе под нос. После бани я прихожу в церковь, и начинается. Все потихоньку подтягиваются, кто-то немного опаздывает, но это не страшно. Главное, что мы собрались. В церкви я впервые нашел друзей, но не потому, что там все такие дружелюбные (хотя и в этом что-то есть). А просто потому, что раньше у меня друзей-то и не было. В школе я был аутсайдером. А дома, после того как уехала Аленка, я совсем ни с кем не общался. Реально, я даже никогда не разговаривал по душам с собственной сестрой. Хотя она забрала нас с Аленкой к себе после смерти матери. Все наши разговоры были примерно такие: «Дим, сходи за водой» или «Нина, подпиши дневник, уже две недели прошло». И когда такое происходит, что родные люди не общаются, поневоле задаешься вопросом: «А кто, собственно, в этом виноват?» Ведь не было такого, что мы с Ниной поссорились или я ее чем-то обидел. Я сам никогда не пытался заговорить с ней. Мне было трудно даже представить такую ситуацию, что я как-то вечерком подхожу к ней такой… она сидит в кресле и что-то читает… Я подхожу кладу руку ей на плечо и говорю: «Ну что, Нина, как поживаешь вообще, о чем думаешь?» Это было бы что-то невероятное, потому что мне было всего 15 лет, а ей… Я даже не знаю, насколько она старше меня. Ну, за тридцатку-то ей тогда было. Да и она со мной никогда не заговаривала о чем-то таком. Но, с другой стороны, а что я хотел? Хватало с меня того, что я жил в ее доме и она меня кормила. Словом, с Ниной я не общался, а с дядей Геной и подавно, потому что я исполнял его пожелание: «Чтоб глаза мои тебя не видели». С Лешкой я тоже особо не общался, потому что он был еще слишком мал. Но зато у меня теперь были друзья в церкви.

Когда приобретаешь что-то, чего у тебя раньше никогда не было, ты этим дорожишь. И я ценил свои отношения с друзьями. Я ценил их все больше и больше с каждым годом. Ведь друзья – это не что-то такое, что можно потерять и снова найти. Типа, переехал в другой город и завел новых друзей. Нет. Так не прокатит. А если бы было так, то какие же это друзья? В нашем мире почти все – суета. А друзья – это то немногое, что НЕ суета.

Потом оказалось, что церковь – это не просто круг друзей. Здесь есть свои правила. Конечно, это не такие правила, как государственные законы, но их все равно надо выполнять. И не то чтобы они были совсем сложными – эти правила. Просто они были странными. Со временем я научился следовать этим правилам. Изначально было немного правил – всего четыре. Нужно было ходить в церковь, читать Библию, молиться и рассказывать другим о своей вере.