Долбанный пиздец. Беспросветный и тотальный.
Трезветь от Леры я начал ещё в махаче с её братом, а уж теперь, когда мы расцепляемся, так вообще охреневаю от всего этого дерьма.
Это на полном серьёзе происходит. Я сейчас действительно стою и выслушиваю, как все эти мажоры решают, достоин ли я дальше участвовать в гонках. Потому как и без того с Русланом была вся эта история, а теперь я ещё типа насильник.
Насильник, блять. Я.
Эта Лера буквально кричала о жажде секса со мной, танцуя и безотрывно глядя мне в глаза. Она же и разве что не стонала от моих прикосновений. Отдавалась в поцелуе так, что прям кончить был готов. С трудом сдержался и не трахнул её сразу. Хотелось и быстро-жёстко, и смаковать её всю. Решил, что лучше второе. Она же там что-то невнятно-неубедительно в протест выдавала, явно скорее выёбываясь, а не желая, чтобы прекратил.
– Я вам так скажу. Если вы не исключите этого подонка из гонки, мы подадим на него заяву о попытке изнасилования, и тогда это, так или иначе, может коснуться всех. Вдруг копать начнут или ещё что, – чеканит этот ублюдочный Макс, который почти наверняка сам это всё затеял. В сговоре со своей лживой сестричкой.
Иначе все эти выверты сложно объяснить. А тут и мотивчик вырисовывается. Избавиться от потенциального победителя в лице меня.
Бросаю быстрый взгляд на шмару, которая вся такая целомудренная из себя теперь стоит, руками прикрывает там, где я ей пуговицы оборвал. Кстати, и сам не заметил, как это сделал…
– Ты нам тут не угрожай, – жёстко отбивает Макса Миша. – Мы понимаем, ситуация неприятная…
– Неприятная? – не унимается Макс. – Гонки чем угодно кончиться могут! И если он победит, то будет претендовать на Леру после того, как её сейчас напугал. Это, блять, травма моральная. Вы хотите, чтобы она снова испытала такое?
– Так свалите оба, – вступается за меня Федя. – Это мой гонщик, с хера ли я должен слетать со ставок?
Он смотрит на меня, явно призывая подключиться в обсуждение, но я этого не делаю. И так с трудом успокоился. Тянет продолжать морды бить. И выебать Леру всё ещё тянет – только на этот раз жёстко доминируя, чтобы больше даже подумать не посмела о каких-либо вызовах мне.
– Это справедливо, – говорит кто-то из мажоров. – Почему Федя должен страдать? И вообще, с каких это пор мы выбираем гонщиков по моральным качествам?
– С тех самых, как нам тут проблемами пригрозили, – насмешливо бросает Миша. – Попытка изнасилования сложнодоказуема, а потому точно будут выяснять обстоятельства. Где, когда и как. Узнают про нашу тусовку, нашу компанию…
– И про гонки,– подхватывают.
– Так и что? – Федя не сдаётся. – С каких это пор мы не можем замять проблемы деньгами?
– Не все проблемы так займёшь.
– Так, может, заткнуть этого Макса?
– С какой стати? Если девчонку и вправду чуть не изнасиловали, почему нам опускаться до такого? Она жертва, проще убрать насильника.
– Да вам проще убрать его, как потенциального победителя! – выпаливает Федя самый логичный вывод, по крайней мере, со стороны парочки братца с сестричкой.
– Не говори ерунды, объективно он схватил её и кинулся с ней в комнату…
– Она кричала!
На меня то и дело бросают взгляды, обсуждая всё это. По большей части и говорят обо мне украдкой, опасливо поглядывая. Боятся… Реально думают, что я опасный тип, в любой момент способный съехать с катушек и натворить дичь.
