– Извини, что перебиваю, а ты не куришь?
– Нет, я бросил, – мужчина мягко улыбнулся, обаятельный всё-таки, – У меня в последнее время здоровый образ жизни. Кто-то скажет – смешно, но со временем волей-неволей задумаешься. Одноклассника тут встретил – ну старик стариком! Пузо вот такое, одет чёрт знает как, проплешины эти… Ну, положим, волосы мне от отца хорошие достались, а вот над остальным надо работать, много работать.
– Понимаю, – ответила Тина, – мне надо работать над тем же самым.
– Ха-ха, похвально! Но я должен заметить, тебе от мамы всё досталось по высшему уровню. Я не знаю, что тут улучшать.
Ну и комплименты. Через пару минут Тина отлучилась, захватив косметичку. Для проформы посмотрелась в зеркало: всё ли на месте. Стрельнула пару сигарет у бармена – в глазах у темноволосого смуглого юноши было лёгкое презрение, – и вернулась за стол. Принесли какие-то красиво оформленные блюда.
– В девяносто седьмом, когда я только начинал… Мне один знакомый посоветовал это место… Я один раз чуть было не женился, да что-то как-то… Но что на зеркало пенять, коли рожа крива… Слушай, а что я всё время разговариваю?
Действительно.
– Мне бы хотелось про тебя хоть что-то узнать. Я понимаю, в женщине должна быть загадка, и не одна, но не всей же ей быть целиком загадкой.
– А что – я? Мне двадцать, у меня всё впереди, я получаю удовольствие от жизни. Что-то ещё нужно знать? Остальное-то неважно.
– Чем ты занимаешься, помимо учёбы?
– Ты не поверишь, но у меня миллион дел каждый день. Всё по минутам расписано.
Принялся вытягивать у неё за фразой фразу про её несчастную жизнь. Кто родители, как провела детство, почему решила поступать именно туда… Нет, только бы не добрался до любимого вопроса. Если ты его задашь, у тебя не будет шансов.
It’s a beautiful life, o-o-o-oh
It’s a beautiful life
Спасибо тебе, незнакомый номер, что спасаешь меня от этого дубового общения.
– Алло.
– Здравствуй, милая.
Неясно, что за голос. Антон? Очень странно, вроде не похож. Кто ещё может так называть?
– Здравствуй. Я сейчас немного занята, быстро говори, что тебе нужно.
– В сущности ничего, просто поговорить. Что на тебе сейчас надето?
– Ты охренел такие вопросы задавать? – сказала Тина не со злобой, а с удивлением.
– Меня интересует вся твоя одежда и то, что под ней. И я скоро всё об этом узнаю. Важно то, поможешь ты мне в этом или нет, – тихий, поскрипывающий голос.
– Придурок, – рявкнула Тина в трубку и сбросила звонок.
– У тебя какие-то проблемы? – спросил мужчина, с которым она сидела за столом.
– Нет-нет, не обращай внимания. Старые связи покоя не дают.
– Ну хорошо. Слушай, а можно нескромный вопрос?
– Ты, вроде, уже знаешь, сколько мне лет. Или забыл?
– Нет, я такое не забываю, – снова хорошо улыбнулся, но тут же задал самый проигрышный из возможных вопросов, тот самый – Тина – это настоящее имя? По паспорту?
Зажгла сигарету. Тарелки пусты.
– По паспорту Кристина. Но мне не нравится это имя, оно у меня с крестами ассоциируется.
– С тюрьмой?
– С какой тюрьмой?
– Ну, «Кресты», – усмехнулся, – тюрьма такая в Питере.
– Да не-е-ет! С крестами, как на кладбище, или как на церкви. Я своим родителям всё время говорю: ну что за глупость, я у них родилась, а они меня сразу на кладбище отправляют, или в монастырь. Что ещё хуже.
– А по-моему, красивое имя. Кристина, – протянул он мечтательно, – светлое такое… Слушай, а для меня сигареты не найдётся?
