Собрание проходило в огромном актовом зале здания института. Поэтому ответственного исполнителя нашли не сразу.
– Так это Птицын. Он туда ездил, – раздался голос из зала.
Павел Яковлевич воспринимал всё происходящее настолько болезненно, что пружиной вылетел из своего кресла. Его заранее оповестили о злосчастном письме.
– Да, наша вина. Не отрицаю. Не уделили должного внимания. Исправимся, – голос его звучал тихо, но бодро. Цвет лица выдавал его эмоциональное состояние и от возбуждения приобрёл морковный оттенок.
– Конкретнее, – поступила реплика из зала.
Парторг взял инициативу в свои руки:
– Тихо, товарищи. Как, Павел Яковлевич, думаете исправляться? У вас было время подумать.
В зале воцарилась тишина. Ответ профессором был заранее подготовлен:
– На следующей неделе командируем в подшефный колхоз группу студентов с преподавателем. Они разработают реальный проект механизации коровника. Возглавит творческую группу доцент Ожешко.
– Это тот самый, у которого партийное взыскание, – вспомнил парторг и продолжил: – Передайте ему, чтобы он серьёзно отнёсся к данному поручению. В случае успешного выполнения проголосуем за снятие взыскания. Как полагаете, товарищи? – парторг устремил свой взор в сторону зала и услышал возгласы одобрения:
– Да-а, конечно. Согласны.
В тот же вечер Павел Яковлевич не откладывая дела в долгий ящик встретился с доцентом Ожешко и поставил перед ним задачу:
– Георгий Германович! Через месяц вы должны представить реальный проект механизации подшефного коровника. Бросайте всё: жену, любовницу, горные лыжи, велосипед. Обо всём забудьте. Но чтобы на всё вопросы, поставленные подшефными, были ответы. На этот период другой задачи нет!
Ожешко попытался возразить:
– Сроки жёсткие. В рамках курсового проекта вряд ли удастся предложить что-то реально внедряемое.
Но профессор был неумолим:
– Нам надо снять клеймо недоверия к институту, к кафедре и ко мне лично, – Павел Яковлевич на минуту задумался, как бы что-то вспоминая. – Да, кстати, у вас же партийное взыскание. Это ваш шанс! Нет нерешаемых проблем. Берите пример с нашей новой аспирантки Слуцкой. Все успевает. Родила, вступила в члены нашей партии, снова ушла в декрет и в том же промежутке времени успела защитить кандидатскую диссертацию.
Ожешко, понимающий юмор и острое слово критики, покорно склонил голову:
– Павел Яковлевич. Все брошу, даже жену, которой у меня нет, а задание выполню! Это для меня дело чести! К концу месяца проект будет готов.
Надо сказать, что Ожешко Георгий Германович любил изъясняться высоким слогом. Доброжелательность, артистизм и лёгкость в общении – всё эти качества были характерны для него. Георгия Германовича можно было принять за кого угодно: артиста, футболиста, юриста, только не за доцента, технического работника с учёной степенью кандидата технических наук. Все студентки курса тайно были влюблены в блестящего доцента и мечтали о романтичных встречах с ним. Но Георгий Германович был избирателен в своих отношениях с женщинами:
– Служебный долг прежде всёго! – его девизом в жизни было бессмертное изречение писателя Рэдклиффа по одноименному роману «Честь превыше всёго». Поэтому со студентками ни-ни. О нем ходили легенды. Молва предписывала ему победы над самыми красивыми женщинами города и даже внезапный переезд знаменитой прима-балерины местного оперного театра на столичную сцену связывали с фамилией Ожешко.
