Послышался плач. Сестра направилась в детскую. Я пошла за ней.
– Устала дома сидеть, да? Совсем устала дома сидеть? Что же нам, прогуляться с тобой? – причитала тонким голосом сестра, держа перед собой младенца.
Вдруг она посмотрела на меня с каким-то озарением и сказала:
– А не сходить ли нам в гости к вам! Лучше с ночевкой!
Мне сразу стало понятно, что сестра просто хочет скинуть на меня свою дочь. Так уже было, с собакой. Во мне понемногу начало просыпаться, подавленное временем в разлуке, раздражение.
Сколько же вещей она с собой начала собирать! Она обложила ребенка в коляске со всех сторон, а потом собрала еще два огромных пакета, причем каждый из них утрамбовала так, что плотность в них явно стала выше осмия.
Смотрю я на эти два громадных пакета и думаю, неужели нельзя было разделить это на три?
Когда мы вышли за ограду, она увидела, что я на велосипеде и сказала:
– А ну ка, сядь и покрути.
Я села и поставила ногу на педаль, а она водрузила самый огромный пакет мне прямо на ручку велосипеда!
– Вооот! Так ловчее будет!
Я крутанула педаль, подалась вперёд, села и как обычно поехала, но не тут-то было, руль резко дернуло в сторону и, чтобы предотвратить падение, мне пришлось спрыгнуть. Я попыталась выровнять велосипед и снова поехать, но пакет не позволял этого сделать, направляя руль из крайности в крайность.
Захохотав, сестра спросила:
– Что это с тобой?
Действительно, вам не показалось, это сказала она, а не я. Хотя как раз таки я должна было спросить: «Что это с тобой, дура, раз ты мне такую тяжесть повесила, да еще и смеёшься?»
– Даже не знаю. – не поворачиваясь, ответила я.
Так я пол дороги только то и делала, что пыталась выровнять руль, да проехать пару метров, не останавливаясь и не поправляя пакет, пока сестра с недовольным лицом не сдернула его и не понесла сама. Кажется, она подумала, что я делала это специально.
Дома у бабушки, с племянницей, конечно, сидела я. Сидела и думала о том, как мне прожить эти два дня до приезда подруг.
Племянница уснула, а я наконец-то могла вырваться из дома. Сразу направившись к бочке с водой, я опустила туда руки и ощутила приятную прохладу. Солнце палило нещадно, а кузнечики всегда особенно стрекотали в жару. Звук этот был такой, как будто их там в траве понемногу поджаривает. И скучала я по этому звуку, конечно, но и неприятным он все же тоже был.
Я уже наплескалась и стала вытирать руки о шорты. В кармане я что-то почувствовала, это оказалась бумажная салфетка. Я опустила её в воду, и она стала совсем нежной и хрупкой. Изящно плавая в воде, она напомнила мне хвост рыбки, даже не знаю почему. Пара моих касаний разорвали её на части. Мне стало грустно. Но ненадолго. Я бежала за другой.
Почему-то я взяла только одну, отчего пришлось потом идти еще за несколькими. Во второй раз меня заметила сестра и как-то заинтересованно проследила за тем, что я беру.
В воде я пыталась слепить из них русалочку, но на первый раз вышло неважно, и я отправилась за новой партией. Весело забежав в дом, я обнаружила, что сестра и бабушка переместились из кухни в комнату, из которой я таскала салфетки. Они стояли как раз рядом с пачкой. Сестра сложила руки на груди.
– И чем это ты занимаешься? – спросила она, глядя на меня из-под нахмуренных бровей.
– Просто зашла. – сказала я автоматически.
Сказала я так, потому что чувствовала странный настрой с их стороны, а не потому, что считала криминальным взять несколько салфеток.
