Ха-ха-ха… Ишь ты, любопытная какая. Откуда известно… Сама я давно из Баяк не выезжала, интернет не освоила, а по телевизору тебя не показывали. Глазами в городе мне Серёга Фролов служил. Он же в полиции работал, пока его не попёрли.
Ну, так это другое. Ты о будущем думай, о своей задаче.
Опять не поняла! Дом не продавай никому, не дари, не позволяй арендовать. Вообще лучше молчи о нём, как будто не знаешь, что есть такие Баяки, а в них твоё владение. И вот ещё что! Хахаля своего сюда не привози. Как замуж выйдешь, супругу ничего не рассказывай. До тех пор, по крайней мере, пока на двести процентов не будешь уверена, что он тёмным не продался.
Это всё серьёзно, внученька, трудно, а может стать очень страшно. Так страшно, что и ангелам не совладать.
«Тёмным продался» – эти слова застряли в мозгу, как рыбья кость под языком. Раздражает, колет, а вытащить не получается. Первая мысль была про Эдика. Теперь его шутки о деревенской бабуле и письме, которое она должна прислать, уже не казались ни смешными, ни безобидными.
Какие-такие «тёмные»? Мои предположения про ад и рай Ефросинья не поддержала, мол, это совсем другое. И ангелы, о которых шла речь, не те привычные христианам служители единого Бога, а вот она, например. Бывшая вратарница после смерти опекает новую, неопытную. Её саму мать Елена долго по жизни вела, а той Меланья помогала. Олига-Вещая со всеми возится, как с детьми. Вот и выходит, что служба продолжается ровно до тех пор, пока охраняемые врата на запоре.
Кто Олигу опекал, неизвестно, и не узнать теперь. Разве что у неё самой спросить, да только разговоров с ней об этом Ефросинье вести пока не доводилось.
Это что же получается? Я тоже после смерти ангелом стану? Очень непонятные ощущения возникали при этих мыслях. Словно меня голышом в снегу вываляли, да ещё бегать заставили, чтобы согрелась.
Выпроводила меня Ефросинья, как только стало темнеть. Заставила лишь повторить все её указания, как я их запомнила, удовлетворённо кивнула и велела захватить с собой фолиант, чтобы дома изучать. Без свидетелей, разумеется.
Я достала телефон, глянула расписание автобусов, до следующего рейса оставалось ещё два часа. Я испугалась, думая, что придётся топать по лесу в темноте, но призрак меня успокоил. Оказывается, Ефросинья заранее договорилась с участковым, он должен доставить меня в город на своей машине.
Сергей поджидал меня во дворе. Извинился, что не подогнал машину к воротам. Здесь давно снег не чистили, сельская администрация не считала нужным заботиться об умершей бабуле. Пришлось нам брести по неширокой тропе до околицы.
Фолиант я не без сложностей засунула в рюкзачок, и теперь его лямки ощутимо давили мне на плечи. Мужчина предложил помочь, но я завертела головой, уже не понимая, кому я могу доверить это сокровище, а кому нет. Настаивать Сергей не стал. Расспрашивать тоже. Шёл размеренным шагом и с очень сосредоточенным видом смотрел вперёд. Он явно готовился к поездке в город. Вместо растоптанных башмаков на ногах участкового были модные ботинки с толстой подошвой, растянутые спортивки он сменил на отутюженные брюки, драповое полупальто серого цвета выглядело элегантно и сидело на мужчине великолепно. Шапку он не надел, зато из-под ворота виднелось пёстрое кашне.
Я невольно залюбовалась спутником, смутилась, когда он перехватил мой взгляд и спросила его:
