– А еще прикольней то, что сильный мужчина может и должен брать на себя больше тягостей, чем слабенькая девушка, – она подмигнула. – И даже если бы зверушку поймал он сам, то по гребаной справедливости даме надо было отдать большую часть! Ну, как тебе?!
– Забавный пример. Сама придумала?
– Это еще не все, мон шер! – высокомерно объявила Дарья, делая пару новых глотков. – Теперь подумай – сила мужчины нужна им обоим. Шалаш какой-нибудь построить, от зверей отбиться. И по такой справедливости выйдет, что его-то им надо накормить в первую очередь! Если он будет есть мало, то заболеет, ослабнет и сделать этого уже не сможет. Понял, сколько их, твоих справедливостей?! – победоносно заключила она.
– Дашка, неужели ты такая умная?! – подколол ее Чигринский.
– Да блин, Сережа! Хорош держать меня за пипетку тупую! Я же и обидеться могу!
– У-тю-тю, какие мы нежные! Прикольно сочинила. Складно. Я бы не смог так!
– Ладно, не комплексуй, – снисходительно махнула она ладонью, – это я в женском журнале прочитала!
Сменившееся недоумением лицо Чигринского вызвало у нее безудержный смех.
– Лучше бы ты сама придумала, – морщась, ответил на ее смех Сергей. – Ненавижу женское чтиво.
– Да ты, выходит, сноб! – Дарья уже несколько раз порывалась отхлебнуть пива, но новый приступ хохота всякий раз мешал ей. – Зри в суть, забей на… в общем, забей на журнал!
Чигринский делал вид, что все еще ошарашен, Дарья продолжала смеяться.
– Будь по-твоему, забьем на «Космо», – сделался серьезным он.
– Я не говорила, что это был «Космо»!
– Пох! Смотри, в этой истории описывается пять принципов. Первый – «поровну», второй, когда они делят по весу, – «по потребностям», – Сергей зажал два пальца. – Третий, получается, «по заслугам», да же?
– Же да! – довольная произведенным эффектом, Дарья опять закурила.
– Дальше… Что там у нас было? А, то, что мужик крепче… Назовем его «по возможностям». Не совсем точно, но думать над словами влом. И последнее тогда…
Чигринский задумался.
– По способностям, может?
– Сойдет.
– И чего дальше? – чуть задумавшись, она откинулась на спинку скамейки, одно за другим выдувая табачные кольца.
– Помнишь, социалистический лозунг – «каждому по труду», коммунистический – «каждому по потребностям»?
– Ну…
– Гляди! – загорелся Сергей, нащупав интересную идею, – все пять принципов, этих правил дележки… каждый по-своему справедлив.
– Я ж говорю, нет универсальной справедливости!
– Да нету, нету, но не перебивай, пожалуйста!
Дарья согласно развела руками.
– Смотри, Даш, справедливым будет считаться тот вариант, который в большей степени принимается обществом. Поощряется им…
– И к чему ты это? – она покинула полулежачее положение и плотнее закуталась в тонкую золотистую куртку.
– Я к тому, что справедливость, выходит, понятие не объективное, а культурное! В одной культуре больше поощряется успех, в других – забота о слабых и равенство! А уж если брать исторические культуры…
Дарья ничего не ответила, лишь пригубила свою баночку. Чигринский никогда не мог понять ее любовь пить пиво прямо из банок.
– Выходит, справедливость – это всего лишь следование общественным догмам! Угодливость обществу!
С этим неожиданным выводом он перевел на свою бывшую взгляд и только тогда заметил, что тело ее подрагивает от холода.
– Давай, согрею тебя, что ли, – он подвинулся к ней, расстегнул свою куртку и прижал к себе. – Совсем ты замерзла.
