Следователь замолчал, что-то дописал в бланке допроса, потом сунул его Антону. Копаев бегло пробежал документ глазами, поставил свою подпись на каждом листе и вернул следователю.
Второй человек сидел на кровати Антона и молчал во время всего допроса. Он не встал, только проводил глазами вышедшего следователя.
Потом этот тип с улыбкой посмотрел на Антона и сказал:
– Я понимаю, что следователь показался вам страшным занудой.
– Отнюдь! Это его работа.
– Ладно-ладно! Показался ведь? Но главное не это. Скажите, а вы догадались, кто этот человек, который лежал в третьей палате, и почему его охраняли?
– Даже не задумывался. Так, отметил про себя, что у него есть пара телохранителей, и все.
– А зачем вы закурить просили у охранника? Вы ведь не курите!
Антон поперхнулся. Даже это они знают. Что это за тип, из какого ведомства?
– Долго объяснять, – наконец-то сказал Антон. – Я просто дурачился. Это ведь элитный санаторий, сюда не каждый попадет.
– А вы попали. Я посмотрел вашу карточку и, представьте себе, удивился. То, что там не указано место работы, и то, что вы его не назвали следователю, – это еще полбеды. Проблема в том, что вы тут проходите реабилитацию после сложного пулевого ранения.
– Несчастный случай на улице, – тут же брякнул Антон. – В наше время, вы не поверите, на руках у населения имеется чересчур много оружия. Того и гляди нарвешься на пулю в самый неожиданный момент.
– Опять дурака валяете. – Собеседник Копаева понимающе улыбнулся.
– Отнюдь! Пытаюсь объяснить.
– Опять это словечко – «отнюдь», да и ирония, неуместная в такой обстановке. Ведь вы прекрасно понимаете, что я из силового ведомства и хорошо осведомлен о криминогенной ситуации в стране. При этом вы разговариваете со мной как с дилетантом. А ведь ваше проживание и лечение тут оплачено неким господином Веденским. Почему он о вас так заботится, тем более после получения вами пулевого ранения?
– И что? – Антон пожал плечами. – Все это не имеет никакого отношения к здешнему случаю.
– Не скажите. – Незнакомец снова улыбнулся. – Вы вот не спрашиваете меня, откуда я и кто такой. Значит, понимаете. Вы тут по серьезной причине. У вас наметанный глаз на подобные вещи. Теперь вы понимаете, почему я терплю ваши выходки и улыбаюсь вам, не так ли?
– Напрочь не понимаю, – отрезал Антон.
– А потому, что вы с вашим опытом и наметанным глазом могли заметить еще что-нибудь интересное, важное и полезное для следствия.
– Я уже имел неосторожность быть откровенным со следователем. По дурости я ему честно признался, где провел половину ночи и как оказался в коридоре. А мог бы заявить, что ходил пописать.
– Не могли. У вас VIP-палата. В ней имеется отдельный санузел.
– Представляете, забыл спросонок. По привычке ринулся в общий туалет, а когда окончательно открыл глаза…
– Ладно-ладно. Так что вам мешает помочь нам в расследовании?
– Вы сами. Этот ваш следователь, который сразу начал меня подозревать. Не нравится мне быть козлом отпущения, без всяких доказательств назначенным на должность виновного.
– Но вы ведь понимаете, что подозревать следователь должен всех, на чей счет есть сомнения. А на ваш их очень много. Главное в том, что вы первым потоптались на месте преступления и вошли в палату к убитому. Это нормально, что вас подозревают. Убийце логично было бы разыграть такую роль и намеренно наследить.
– Супер! Значит, я чуть ли не главный подозреваемый.
