– Вы очнулись, ― над ухом раздался радостный мужской голос. ― Я позову командира.
Михаил не мог понять где он и что с ним происходит. Тело его не слушалось. Он не мог поднять руку, пошевелить ногой или просто повернуть голову. Что с ним стало?
– Вы очнулись? ― кто-то появился перед его лицом, застилая свет, но он не мог разобрать. ― Я рад. Вы можете говорить?
Михаилу не удалось издать ни звука.
– Дайте ему воды.
Тут же у губ он почувствовал что-то холодное, ему открыли рот и влили немного жидкости. Он закашлял и это действие с болью отозвалось во всем теле, но особенно в животе.
– Спасибо, ― едва слышно сказал он.
– Расскажите, что вы помните? Как попали в ловушку врага? ― услышал он требовательный голос.
– Нашу роту отправили осматривать территорию в нескольких километрах от лагеря, ― слова давались ему с трудом, ― разведка доложила, что все чисто, но, когда мы прибыли на место нас окружил враг и расстрелял как скот. Кто-нибудь еще выжил?
– Нет. Спасибо за вашу службу, мне доложили, что ваш дом недалеко от лагеря, я разрешаю вам отправиться домой и навестить семью.
– Но… ― Михаил не договорил, все понимали, его отправляли попрощаться с семьей перед смертью.
Человек задавал еще много вопрос о том, что именно произошло у разведки. Этот долгий допрос Михаил едва пережил. Как только командир ушел, над ухом раздался веселый голос.
– Вам повезло, скоро увидите семью. Отдыхайте.
– Все плохо?
– Я не могу точно сказать…
– Просто скажи, я выдержу. Насколько все плохо? ― перебил Михаил парнишку.
– Вас нашли ни сразу, ― молодой парень взглянул на больного и продолжил, ― вы потеряли много крови, рана на животе загноилась и мы, к сожалению, бессильны…
– Пусть меня отправят домой как можно быстрее.
– Да-да, через час как раз отправятся солдаты в город за дополнительной провизией и подбросят вас домой.
– Спасибо.
Вечером того же дня Михаил находился на половине пути домой. Их лагерь слишком близко располагался около небольшой деревушки. И Михаил понял, что его семье ни в коем случае нельзя оставаться здесь. Он взглянул на молодых совсем юных солдат, которые на носилках несли его к дому. Какому из них не повезло больше? Ему, что умрет сейчас и не увидит весь последующий ужас? Или им, кто еще проживет несколько месяцев, а может быть и лет в этом аду?
Входная дверь распахнулась, и его жена побежала к нему, рыдая. Она бросилась на грудь мужа и крепко обняла. Михаил едва стерпел такие объятия любви, все тело пронзила боль.
– Милая, ты задерживаешь солдат, ― тихо прошептал Михаил.
– Простите, ― женщина тут же взяла себя в руки и пропустила солдат в дом.
Как только Михаила уложили на кровати, женщина принялась отдавать солдатам все сносные припасы еды, благодарить за службу и помощь мужу. Едва дверь за ними закрылась, она побежала к супругу.
– Михаил, ― зарыдала женщина.
– Не плачь, Карина, поздно лить слезы. Давай проведем этот вечер как обычно. Где девочки?
– Пошли играть с соседскими детьми.
– Карина, вам нельзя здесь оставаться. Как только я умру…
– Нет, не говори так, ― запротестовала женщина.
– Как только я умру, покиньте деревню, она слишком близко к лагерю.
– Куда же нам идти?
– Как можно дальше на восток.
Входная дверь внезапно открылась и в дом вбежали две шумные сестрички.
– Папа, ― радостно закричали они и побежали к нему, ― ты дома.
– Да, я так скучал по вам, ― Михаил стойко принял объятия девочек.
