Читать онлайн Полина Борискина - Поэма о солнце

Мы обнялись, он передал водителю мой огромный чёрный чемодан и сказал мне так больше не делать. А я бы и не стал.

Дорога казалась вечной. Хотя подождите, она и была смертельно долгой.

Вы когда-нибудь сидели на одном месте 16 часов подряд, изящно меняя позу на стертом кресле, чтобы под конец путешествия у вас не онемела задница? Невероятные ощущения.

Но самое приятное – подбирать заранее себе местечко. В этом деле, знаете ли, требуется снайперская точность, дар предвидения, паучье чутье. Ошибиться нельзя! Каждый раз ты в хитром прищуре, будто поднося ножницы к проводам разного цвета, выбираешь номер сидения. Из вариантов, к примеру, пыльное место в хвосте, где обычно поджидает до жути вежливая дамочка с двумя орущими на весь автобус детьми. Зато всегда предложит печенье, трижды извиниться и перекреститься.

Следующим номинантом на рассмотрение становится место у окошка, где скорее всего к тебе подсядет плешивый мужичок с очень уловимым запахом колбасы и дешевого табака из усов. Но по крайней мере он так же быстро засыпает, как и курит свою дешевую сигаретку на остановке, при этом смешно притопывая из стороны в сторону. Такие тихони – сносные соседи в поездке, даже незаметные.

И вот Я, взвесив все «за» и «против», нажимаю «выбрать» место у окошка. Я горд собой и доволен еще одной выгодной покупкой. Хотя не сказал бы, что мне могло хватить денег для приобретения билета, к примеру, на поезд или самолет… Да и это уже не важно. Я еду домой!

Мы попрощались с моим другом, он пожелал мне приятной поездки. Но через минуту я понял, что его вежливость в этой ситуации вообще не канает – я подошел к своему 39 сидению и почувствовал удар судьбы прямо в солнечное сплетение.

«Дыщ!»

Мне поплохело, дыхание участилось, начало темнеть в глазах. Я не понимал, почему все это происходит со мной. Мне так казалось – честно!

Но на самом деле я просто семь минут с абсолютно тупым выражением лица пялился на свое место и не понимал, почему мое 39 сиденье не у окошка, а со стороны прохода. НЕ У ОКОШКА… Таких ошибок я себе не прощаю.

– Молодой человек! Подвиньтесь, ну или сядьте уже, может быть? – отрезвляюще крикнула сзади женщина с большой клетчатой сумкой в руках.

– Господи, пожалуйста, не ко мне, проходи дальше, – тихо проговорил я, мысленно соединив ладошки в молитвенном жесте, и пропустил ее в начало салона.

После такого эмоционального потрясения 39 место, отделяющее меня от внушительной дамы на 4 ряда, казалось прекрасным шезлонгом. Только вот вместо солнца на меня всю ночь светили фонари, в ритмичном темпе проезжая желтыми полосками по моему лицу. Потихоньку начинал просыпаться мой дергающийся глаз…

«Гениально… Как я хорош», – подумал я и натянул защитную маску с подбородка себе на глаза.

Наступило время удивительных сновидений…

До города оставалось еще 3 часа. Я терпеливо продолжал считать все проезжающие зеленые машины – занимал себя увлекательной игрой, которую придумал с отцом еще в лет 7. За 13 часов поездки у меня отекли ноги, а задница превратилась в смятый зефир. «Как же я ненавижу автобусы, – в очередной раз вспомнил я. – Но зато дешевле… и быстрее, чем на машине или поезде. Дьявольское изобретение».

Я захотел в туалет и вышел на какой-то остановке. Возле автобуса слегла пованивало.

«Кажись, что-то сдохло, – подумал я и подтянул свою кофту к носу. – Не от меня».

«И даже никаких мертвых белок…» – оглянулся я по сторонам.

«Как я сразу не понял, что мы подъезжаем?»

В нос ударил пыльный сладкй запах печеного мяса. Я натянул джинсовку повыше на нос и проследовал в туалетную комнату, где на целых 7 минут предался раздумьям и составлению плана на день грядущий. Цена за вход, как обычно – 20 рублей мелочью.

Я вышел и осмотрелся. Рядом с нашим автобусом нависал высокий фонарь. Круглая электрическая лампа изящно подсвечивала спящего внутри старичка, который, открыв рот, опирался на мутное стекло и немножко подергивал губками. Ну прелесть.

Станция была в негустом тумане, и никакой романтики в этом не было. Уже несколько месяцев смог покрывал мой город и все ближайшие поселки – в том числе и этот привокзальный ландшафт.

У меня оставалось время на одну сигаретку. Было бы здорово откинуть голову назад и стоять смотреть на звездное небо, ртом выдыхая скорее дымные оплеухи, чем ровные воздушные колечки.

– Ведь если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно… необходимо. Значит, кто-то называет эти жемчужины. Или плевочки… А может сосочки, – как же я стыдливо захихикал в этот момент! – Сосочки…

Не помню, кто написал эти строки, да и звезды, как выглядят, я тоже уже вспомнить не мог.

Ух, началось. Терпеть не могу эти вьетнамские флешбеки – от навязчивых мыслей избавиться невозможно. Они, как назойливые соседи – проходят парочкой в пьяную обнимку мимо тебя в подъезде и за секунду до твоего выхода на улицу громко окрикивают. С размазанной пьяной ухмылкой на лице кидают в тебя очередной риторический вопрос про погоду, который не имеет ни капли смысла. И вот ты на него кое-как несвязно отвечаешь, вываливаешься на улицу, идешь до остановки и все время в пути обдумываешь свой ответ… вспоминаешь новые треники дяди Вовы, озираешься по сторонам, что-то бубнишь под нос: «…что-то и правда воробьи в дождь не летают».

Ну и моросня пошла. Вот о чем я и говорил. Иногда вообще вспоминаются такие прескверные вещи – всем телом передергивает.

Но, видите ли, некоторые спамовые размышления совсем не беспочвенные. Некоторые упорно лезут в голову, потому что из стремных фантазий они превратились в ежедневные новости на газетных полосах. Вот вы только послушайте.

В начале года по стране прошлись инциденты на территориях радиохимических заводов. Рабочие пренебрегли правилами безопасности. Ну и бабахнуло все к чертовой матери. Там ядерное топливо производили для атомных электростанций, все радиоактивные отходы сливали в реки и другие водоемы. А потом в новостях: «Рыбы с человеческим лицом атакуют пьяных рыбаков». Полная жесть.

Все-таки здорово, что идею с рыбалкой мой отец оставил еще лет 6 назад. Не помню, чтобы он когда-то приезжал с уловом. Зато целую кастрюлю перловки наваривал на «приманку», а потом сам же ее и съедал. «На природе, – он часто повторял, – все вкуснее!»

Но лучше бы землю захватили рыбы-мутанты, чем случилось то, что случилось.

Плановые сливы отходов в воду, наконец, прекратились. Но вместо этого главные интеллектуалы нашей страны решили закатывать все это токсичное месиво в бочки и закапывать в землю. Никогда не думал, что так сильно буду скучать по кротам. Они никому ничего плохого не сделали.

У этих громадных бочек были бетонные стенки шириной в метр, дно укреплялось арматурой, а внутри сваривался металлический каркас из нержавеющей стали. Сверху все заливалось тоже бетоном.

Самое милое в этой истории – маскировка таких «закруток на зиму». Поверх бочек насыпался слой земли толщиной в три метра, и в конце укладывался зеленый дерн – что-то вроде искусственного газона.

Механизм конструкции звучал очень убедительно до того момента, пока эти консервы не начали взрываться по очереди из-за проблем с системой охлаждения. В один день стальные перекрытия вырвало с корнем, бетонные плиты разбросало по искусственному газону, а в атмосферу было выброшено около 120 млн кюри1 радиоактивных веществ в виде аэрозолей, газов и механических взвесей. Жидкие отходы отравили почву. Все сдохло в радиусе десятков километров. Кроме людей, конечно.

Откуда я знаю подробности? Не хочу хвастаться, но я отучился два года на корреспондента, и меня чуть не взяли вести репортаж с места событий. Нет, не на месте взрыва – а на городской площади имени В. А. Жуковского, там было хорошее освещение. Но знаете, это уже и неважно, я проспал.

Тот, кто слышал взрыв, сравнивает его с битвой двух громадных комбайнов: будто землю пополам распиливало болгаркой. Но это еще не весь список «урожая» технологического прогресса. Урожая, кстати, в этом году тоже не предвидится. 95% посевов потравило, выжгло. Помню эту картину, как вчера. Да и как сегодня помню тоже.

Я в этот день летел от бабули обратно на учебу. Полет длился 1,5 часа. Самолет напоминал зал в кинотеатре, а иллюминаторы – портативные экраны с эффектом 3D. Все пассажиры пялились в окошки – земля была разноцветная. Поля напоминали переливающиеся фракталы или стекляшки из калейдоскопа. Страшно красиво.

Но было правда страшно, и действительно красиво.

Я сначала не понимал, почему это разноцветное покрывало было в крапинку. Точки были не такими идеальными кружочками, как спинки у божьих коровок. Некоторые расплывались в кляксы. Когда мы заходили на посадку, я наконец понял. Чем ближе к земле, тем отчетливее я мог разглядеть на месте этих точек – кучки мертвых животных. Тогда я первый раз в живую увидел кротов. Точнее не в живую уже, видимо.

Вы когда-нибудь помогали дедушке в деревне собирать сено? Яркое палящее солнце, бабушка бежит к тебе с вареной колбасой, свежими огурцами и теплым малиновым чаем. Ты сидишь на желтой мягкой траве, отламываешь кусок хрустящего белого хлеба и жуешь, ложишься, греешься и закрываешь глаза. Дедушка из-за трактора кричит тебе «Айда!», и ты довольный, немного разморившись, снова берешь грабли и начинаешь собирать в аккуратные кучки сушеную траву. Спустившись с самолета, я наблюдал, как рабочие граблями сгребали в аккуратные кучки мертвых кошек. Помню – меня сразу затошнило где-то внизу живота, и все моментально поднялось к горлу. На улице пахло тем же печеным мясом, что и на автобусной остановке.

Через неделю после аварии все авиарейсы запретили – дым от взрывов лег густой пленкой над городами, деревнями – всей страной. Всех масштабов катастрофы я не знал, напоминаю, журналист я такой себе. Да и что за человек я тоже пока не знаю.

Солнце не видели с января, до сих пор его ждем, если честно. По телеку кричали, что нас всех ожидает еще один ледниковый период. В один голос твердили: «Ядерная зима! Конец света!» – но ничего из перечисленного не произошло. По крайней мере, пока что. Тут уж я не вру в отличие от интернетов, прогнозаторов, провокаторов или кого угодно с канала БИБИСИ.

Дым этот или смог – как его правильно называть – странный. Резкого похолодания не было, температура опустилась на градусов 7-10, а вот небо стало отливать фиолетовым, зеленым, красным и немного синим. Но не привычным синим – больным каким-то. Красиво стало черт возьми! Теперь моя унылая деревня – уже не захудалая однотипная периферия, а поселок городского типа со своим местным северным сиянием.

И даже в подробности вдаваться не хочу, чем мы дышим сейчас, и почему небо отливает всеми цветами радуги, как лужа с керосином.

Одно покоя не дает – по солнцу скучаю, по рассвету. За мутной завесой его не видно. Вместо заката на небосклоне какой-то пыльный желток садится каждый раз. Или вообще – кажется, тусуется на одном и том же месте, хихикает над нами, дразнится и не показывается. Иногда, как дурак, иду и обижаюсь на солнце.