Поэты - страница 2

– Кофе, плы-ы-ыз! – говорит Андрей. – Нет, не это, вон то… В синей пачке… Хлеб – белый батон, да. Пачку масла, соленого. Плавленый сыр, пачку. Банку огурцов… Чего-бы еще сладкого такого?..

– Я – сладкая! – продавщица прямо и смело смотрит Андрею в глаза, наклонив голову к плечу, девушка слегка покачивается, опираясь на одну ногу, ее пальца накручивают рыжий локон, а влажные алые губы приоткрыты.

– Да?.. – от такого откровенного заигрывания Андрей смущается, но он готов поддержать флирт. – Я должен в это наслово поверить? Или…

Он кладет деньги на блюдце. Дверь открывается, к прилавку подходит Артур Пучков и пристраивается слева от Андрея. Артур Пучков вынимает из кармана авоську, кивает Андрею головой.

– Чем занят?

– Как всегда.

Артур Пучков – худ и сутул. У Артура резкие черты лица, брезгливо поджатые бледные губы и колючий взгляд.

– Мне кокосового печенья! – говорит Артур, и продавщица тянется за пачкой на верхней полке. Артур жадно разглядывает ее бедра и ноги.

– Я как раз хотел тебе звонить, – говорит Андрей. – По делу…

– Я тоже собирался тебе звонить. По делу…

– Жду у входа, – и, кивнув продавщице, Андрей выходит.

Артур улыбается продавщице, а она, положив на прилавок пачку кокосового печенья, посуровев лицом, строго спрашивает:

– Что-нибудь еще?

Андрей щурится на солнце. Артур выходит из дверей магазина.

Продавщица достает из-под прилавка плеер, нацепляет наушники и под латиноамериканскую музыку качает бедрами, закрыв глаза. Она – известная на весь мир киноактриса. На ней – роскошное красное платье с глубоким декольте, на шее – драгоценное колье. Она выбирается из белого лимузина, ей подает руку кавалер, одетый в смокинг. Бывшая продавщица крохотного бакалейного магазина берет под руку модного кинорежиссера, и пара поднимается по лестнице, устланной красной ковровой дорожкой. За заграждениями толпятся фотографы и поклонники. Деятели киноиндустрии улыбаются и помахивают ладонями в ответ на восхищенные возгласы из толпы и вспышки фотокамер.

Молодые люди неторопливо идут по улице.

– Симпомпончик какой! – говорит Артур. – Новенькая, наверное? Раньше ее не видел…

– Я хотел тебе сказать, – говорит Андрей, – я подумал, что… вобщем, подборку стихов, что я тебе выслал… ее надо в другом порядке составить… Цикл тот же, но только порядок другой. Последнее и первое стихотворения надо поставить в середину, а из середины кое-какие стишки переставить в конец и начало. Я новый план уже почти набросал, скоро вышлю тебе… Также я решил изменить общее название цикла. Он теперь будет называться не «Новые спиритуализации». Я придумал название получше, поэффектней – «Жареные цветы»! А? Как? Более провокативно, что ли… Жареные цветы!!! Звучит, да?

– Ну, так себе… – хмыкает Артур. – Нормально звучит. Название, как название. Не хуже предыдущего. Хотя и ничего особенного… Из того же ряда, что «Дохлая луна» и тэпэ. Но мне это все равно, потому что… Я тебе как раз об этом хотел сообщить. Твой цикл, как бы он ни назывался, не будет опубликован в очередном сборнике… Сорри, конечно, но…

– Почему? – Андрей резко останавливается.

– Таково решение редакции, – Артур тоже останавливается.

– Какой еще, на хрен, редакции?! – восклицает Андрей. – Редакция, это ты. Тебе, значит, и вопрос, почему?

– Ладно, это мое решение. Я его принял.

– Но еще месяц назад, ты говорил, что опубликуешь мой цикл.

– А потом я передумал. Бывает.