У Ивана же, наоборот, уменьшилось пыла продолжать беседу: тема была не его. Он кивнул ей в знак того, что слушал, и опять стал смотреть в окно. Всё ещё ехали сквозь город, хотя районы уже были спальные.
– А погодка сегодня разгулялась наконец, – сладостно проговорила женщина.
– Да, очень радостная погода. Там, на юге-то, наверное, вообще тепло.
– Ну, по-разному может быть. Конечно, солнышка побольше, зелень позеленее, – усмехнулась женщина. – Я сама-то с Ростова. Надолго едешь?
– Ну, где-то на месяца три.
– Не женат? – посмотрела она поверх очков на него.
– Был женат. Теперь вот один.
– Чего развелись?
– Сложно сказать, – спустя небольшую паузу. – Не сошлись характерами, взглядами, – он задумчиво глядел в окно, словно пытался вспомнить обстоятельства и причины расставания со своей женой.
Поезд уже выезжал за пределы города. Становилось больше природных пространств, а там, где они проезжали большие пустыри, вдали виднелись так называемые «человейники» – спальные районы, состоявшие из одинаковых домов и одинаковых дворов. Иногда, видимо, чтобы хоть как-то эту серость «развеселить», застройщики этих районов выкрашивали дома в разные яркие цвета. Правда, от этого они становились лишь более игрушечными и неестественными на фоне своего серого окружения, что в целом создавало атмосферу лёгкой безумности.
«Надо кофе попить – и нормально всё будет», – подумал наш герой. Он вышел в коридор вагона, чтобы набрать кипятка.
– Приятный молодой человек, – отметил для себя Иван.
***
Иван вернулся в своё купе. Его дама тоже решила заняться трапезой. Она разложила на столе две банки (кажется, это были огурцы и помидоры), также на столе были шпроты, хлеб и неочищенное ещё яйцо. Что ни говори об не эстетичности «её стола», но пахло это действительно вкусно и аппетитно. На фоне такой трапезы он начал заваривать свой specialty кофе. Для приличия он предложил ей пакетик такого же. Та отказалась, показывая на свою кружку с крепко заваренным чаем, и предложила Ивану шоколадных конфет. Он, не кокетничая, сразу же согласился.
Погода за окном портилась. Темнело, и начинал накрапывать дождь. В купе тоже от этого потемнело, и Иван включил общее освещение. Женщина вдруг начала рассказывать о себе: Она едет работать на пароме поваром. Сейчас она отдыхала и «туристничала» в родном городе Ивана. Работала она много и в разных условиях, и многое случалось. И пираты на них нападали, и на мель они вставали, и зарплаты им задерживали, и начальник её обманывал.
– А он-то сам маленький. А я к нему подошла так вплотную, а он мне во, по плечо, и сказала: «Петрович, ты можешь что хочешь делать, но обманывать меня не смей. Я не посмотрю на то, что ты мой начальник, и как трахну тебя по башке».
Рассказывала всякие истории о пути. Как у них поезд сломался и стоял в тайге пол дня, как ехал в вагоне полным алкашей, как её чуть сосед по купе не обокрал.
– А я просыпаюсь, а он стоит у моей сумки, наклонившись, и что-то шубуршит. Я ему вот так, не вставая, и говорю: «Парень, ты там шубурши, шубурши, но если у меня что пропадёт, я тебя так по голове трахну, что дальше ты уже никуда не поедешь». Тот сразу начал отнекиваться, что якобы просто часы свои уронил и ищет, но всё же на ближайшей остановке сошёл с поезда.
Говорила о своих хобби и предпочтениях.
– Я вот когда в Ростов приезжаю, накупаю свежих фруктов и ими только и питаюсь, и больше мне ничего и не надо, – говорила она, поедая жирную курицу, положенную на газету перед собой. – Кирасиньчику люблю, ну так, чтобы взбодриться.
