– Неси, неси, пусть позабавятся, – дед Степан, очень похожий в эту минуту на пойманного фашистами партизана, дерзко усмехнулся.
Однако настоящее веселье началось, когда вдвоем с сержантом Юрик принес в гостиную гранату.
– Что это? – отец растерянно моргал.
– Она самая, – дед Степан победно взирал на присутствующих. – Термоядерная, с начинкой! Специально для буржуев придуманная.
– Из пластилина, что ли? – сержант недоуменно крутил в руках самоделку. – Тряпки какие-то… Носки, что ли?
– Там еще карандашики внутри, – обиженно сказал Юрик. – Чтобы как в графитовых бомбах. И спички.
– Мда… Серьезная вещь… – блюстители правопорядка переглянулись. – Особенно если с размаху да по макушке.
– Или по витрине.
– Кого наказать хотел, дед?
– Да всех разом! Казнокрадов и душепродавцев.
– Чего, чего?
– Того! Родину ведь продаете. За грошики! Реки-озера – они ж всю жизнь народу принадлежали. Мало вам нефти с газом? Золотишка мало? Еще и воду решили к рукам прибрать!
– Какую воду? О чем ты, дед?
– Ишь, глазки-то какие невинные! Будто не знают… Ничего! Времечко на исходе, дождетесь вскорости. Народ – он ведь до поры до времени смирный. Хоть и не с печки смотрит, а все видит. Как недра воруете, как в школах детей мутите, как заводики к рукам прибираете. Рейдеры хреновы! – лицо деда непривычно сияло, даже осанка разительно переменилась. Домашние смотрели на него во все глаза.
– Ничего-о… – продолжал тянуть дед. С губ его слетала слюна. – Дозреем однажды, все вам припомнится. Ни в какие европы сбежать не успеете! Безо всяких гранат пойдем крушить да ломать! Редьки нет в магазинах – дожили!..
– Что делать-то с ним? – круглолицый взглянул на коллегу. – Может, в вытрезвитель подбросить? Чтоб охолонулся? Или к нам на ночку?
– Не надо, ребят, погодите, – отец потянул сержанта за рукав. – Давайте договоримся, что ли.
– Ага, как с гаишниками! – хмыкнул дед. – Те уж давно со всеми договариваются.
– Борзеешь, дед! – круглолицый сержант качнул головой. – Не твои бы годы…
– А что тебе мои годы! – взорвался дед Степан. – Ты мне и без того тычешь, как мальцу. И по сусалам бы врезал. Вижу ведь, как кулачонки чешутся. Жалеешь, небось, что свидетелей полон дом.
– Папа, зачем вы так?
– В самом деле, бать, что ты как с цепи-то сорвался?.. А вы не слушайте его. Ну, выпил лишнего, – так завтра же стыдно станет… Подождите! Куда вы?
Но сержант уже тянул деда за собой. Решение он, видимо, принял.
– Постойте! – отец Юрика шагнул следом.
– Все! – отрезал на ходу блюститель порядка. Обернувшись, коротко пояснил: – К себе пока отвезем. Оформлять не будем. А завтра заберете своего террориста.
– Да вы что? Какой террорист? Просто с катушек человек съехал.
– Вот и вправим мозги на свое законное место. Покукует ночку у нас, глядишь, остепенится.
– Может, все-таки как-то иначе решим?
Сержант хмуро покачал головой. Бросив взор на зареванного Юрку, поспешно отвернулся и вывел деда из квартиры.
***
В «обезьяннике» деду не спалось. Какой там сон! И тесно, и грязно. Кроме того, без конца охала и постанывала парочка малолетних наркоманов. Мальцов откровенно ломало, и окружающих они в упор не видели. А еще источал ароматы укутанный в луковичные лохмотья бомж, и молодой упившийся урка пытался время от времени криком вызвать дежурного, которому обещал все вырвать, отгрызть и отрезать. В редких паузах урка «строил» сокамерников, нудновато учил уму-разуму. Обезьянник при этом он презрительно именовал кичманом, без конца демонстрировал татуировки и шрамы на теле, с гордостью поминал тюремные «кондеи» и правильные зоны, где мазу держат правильные пацаны…
