Я резко проснулась в холодном поту. Волосы, наволочка и простыни были насквозь мокрыми, руки и ноги дрожали, слезы снова сами собой покатились из глаз. Вдруг дверь в мою комнату резко открылась и ко мне забежала Камилла.
– Что с тобой? – ошарашенно спросила она, подлетая ко мне.
– Ты что тут делаешь? – спросила я.
– Ты кричала во сне, я испугалась и побежала к тебе!
– Что я кричала?
– Я не поняла… ты кричала одно и то же слово, но я совсем не поняла, что именно! Опять кошмар?
– Это не кошмар! Врач не прав! Это не мои фантазии! – я резко встала и начала нервно ходить по комнате. – Это моя память… память! Это было, мне приснилось то, что было, я в этом уверена! Видимо сегодняшняя авария повлияла на мое подсознание! Максим говорил, что экстремальные ситуации способны встряхнуть мой мозг…– я нервно и очень быстро говорила.
– Сядь, успокойся! – Камилла взяла меня за руки и попыталась усадить на кровать.
– Я не могу! – я нервно одернула руки. – Я его не спасла! Я должна была его спасти! – в этот момент я была не в себе, мое сознание окутала пелена. – Я его не спасла и видимо родители и друзья пытаются от меня это скрыть! Он погиб! Я не смогла! Кто он? Мне надо это выяснить!
Наш отдых превратился для меня в каторгу. Мне необходимо было все выяснить здесь и сейчас, я нервничала и не знала за что хвататься. Приехав в город, я первым делом пошла в клинику, Максим Олегович был предупрежден и уже ждал меня.
– Я все равно не могу утверждать, что к вам возвращается память. Вероятнее всего это фантазии, работа мозга, – настаивал он на своей первоначальной версии.
– Да как так? Это было, я знаю! Это мои воспоминания, это то, что случилось! В этот раз кусок воспоминания был больше! Прекратите меня уверять, что я сумасшедшая фантазерка, потому что это не так! Вы мне не помогаете все вспомнить, а уверяете, что это невозможно! – когда я закончила, я поняла, что стою около его стола и говорю это повышенным тоном.
В этот момент от понимания собственной беспомощности глаза начали наливаться слезами, а я пыталась изо всех сил их сдержать.
– Боже, я неврастеничка! – простонала я, закрывая лицо руками.
– Все в порядке! – Максим Олегович подошел ко мне, одной рукой крепко обнял, а второй рукой положил мою голову себе на грудь. – После того, что с тобой произошло ты еще хорошо держишься! – на мгновение перейдя на «ты», он положил свой подбородок на мою макушку, а мои ладони все еще упирались в его грудь.
– Я больше не могу так жить! – проговорила я, пытаясь успокоиться, но истерика меня поглотила. – Я сойду с ума! Я ничего не знаю! Кто я?
– Все будет хорошо! – он еще крепче меня обнял.
В какой-то момент я убрала руки с его груди и обняла его в ответ. Как оказалось, это было мне необходимо. Около десяти минут мы стояли неподвижно: я плакала у него на груди, а он терпеливо и молча меня обнимал, ожидая момента, когда я смогу успокоиться. Наконец мое дыхание выровнялось, я отпустила Максима, а он взял меня за плечи и посмотрел мне в глаза.
– Успокоилась? Хочешь воды?
– Нет, – помотала головой я. – Мне нужен список всех, кто был на этом поезде, особенно список погибших! – сосредоточенно проговорила я, вытирая оставшиеся слезы.
– Что? – мой врач с каменным лицом смотрел на меня. В его глазах было и удивление, и раздражение, и гнев. – Что тебе это даст? – пытаясь скрыть раздражение, строго спросил он.
