– Можно тебя обнять?
– Да! – кивнула я, смущенно улыбаясь.
Давид обнял меня. На какой-то момент мне стало очень спокойно, как будто что-то родное было рядом со мной. Впервые меня пронзило такое чувство, после моего нового пробуждения.
– Это странно… – вырвалось у меня.
– Ты о чем? – взяв меня за плечи он смотрел мне прямо в глаза. На какое-то время я потеряла дар речи и просто смотрела на него.
– Чувство странное, – его брови после моих слов нахмурились. – Такого не было еще. У меня такое чувство, что ты что-то важное. Я не знаю, как это объяснить. Нет ощущения, что ты чужой, как со всеми остальными.
– Потому что я один из немногих людей, с которыми ты всегда была очень откровенна. Члены твоей семьи не входят в круг этих людей.
– А мой парень? Ты дружишь с ним? – я старалась хоть что-то выяснить.
– Он знает тебя лучше всех. Не могу сказать, что мы лучшие друзья, но когда-то наши общие проблемы сближали нас, – задумчиво сказал Давид.
– А сейчас?
– Нет. Да и он слишком далеко.
– Далеко? – переспросила я. – Эрик сейчас далеко? Он куда-то уехал? Мама мне не говорила!
– Эрик, – Давид немного подумал. – Нет, он никуда не уехал. Я имел в виду ментально далеко от меня. Я не понимаю его философию жизни, вот и все.
– Давид, у меня такое чувство, что мне все что-то недоговаривают. Что-то очень важное.
– Я не знаю о чем ты. Давай договоримся, не спрашивай у меня ничего по поводу твоей личной жизни, хорошо?
– Почему? – я внимательно изучала его лицо. – Ты мне не хочешь врать, как остальные? – когда я задала этот вопрос, я вспомнила слова Мари про чувства Давида и меня осенило. – Ладно, если ты не хочешь говорить об этом, то не надо. Тогда скажи, какие отношения у меня с Мари?
– Вы подруги, достаточно хорошие. Ты ей многое доверяла, но не все, потому что не всегда она поддерживала твои идеи, даже когда они были правильными. Поэтому, в конце концов, ты ей давала информацию очень дозированно.
– То есть я многое не рассказывала только потому, что она не поощряла меня, а говорила, что это неправильно?
– Не совсем, было несколько случаев, когда она не просто говорила тебе, что это неправильно, но и подключала твоих родителей к этому.
– А в каких именно ситуациях?
– Давай не будем о плохом? Мы же заново знакомимся, а Мари помимо таких ситуаций была для тебя хорошей подругой. Просто знай, что ей не все можно доверять, если хочешь что-то скрыть от семьи, то она не лучший хранитель тайн.
– А ты могила? – сама того не замечая, я начала с ним заигрывать.
– А я могила, – он улыбнулся в ответ. – Ну что, пойдем вниз?
Когда мы спустились в гостиную, на диванах нас ждали мама и Мари. Они мило беседовали, как лучшие подружки.
– А вот и вы! – улыбнулась мама. – Все в порядке?
– Да, все отлично! – мы присели на диван, и все замолчали.
– Как дела в университете, Давид? – мама нарушила тишину.
– Все отлично, спасибо, – сдержанно, но с улыбкой ответил он.
– А родители твои как поживают? Давно с ними не виделись! – не успокаивалась мама. Ее белоснежная улыбка, обращенная к Давиду, была настолько натянутой и фальшивой, что меня начало подташнивать от ее лицемерия.
– Мама, я, конечно, все понимаю, но это мои друзья. Они пришли ко мне, – спокойно сказала я.
– Я это знаю. Ты хочешь сказать, что я мешаю?
– Ну, мне казалось, что родители не сидят вместе с друзьями своих детей, – но даже после этих моих слов мама не собиралась уходить, она молча положила ногу на ногу, взяла со столика чашку кофе и уселась поудобнее.
