смели бродить по горам: ибо всесилен был стыд.
Древний наш род жил в мире, поверьте, о други:
это я твёрдо сказал, но сомневаюсь порой.
Если б обычаи древние к нам вернулись вторично,
лучше познали бы мы, как нам вольготно теперь.
Я же едва ли в уме возносил тягчайшие скорби,
не обливал я порог жгучей горючей слезой.
Ты же, привратник, жестокий хранитель изящнейшей девы,
плохо ты кончишь, увы, боги о том вопиют.
Что подозреньем таким господин твой так озабочен,
жизни засады творит, чтобы её загубить?
Даже если очей не сомкнёшь, то всего не увидишь,
Перехитрит ведь любовь злое коварство во всём.
Не сохранил ведь и Аргус Ио, и Данаю – Акрисий,
хоть он и запер её в крепкий железный затвор.
Ты же, кому в молодые годы вполне по заслугам
Конец ознакомительного фрагмента.
