Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры -
Перед тобой – как нощь пред днем.
И именно здесь и сейчас нельзя не вспомнить об одном из самых прекрасных произведений, созданном в середине 19 века А.А.Фетом:
На стоге сена ночью южной
Лицом ко тверди я лежал,
И хор светил ,живой и дружный,
Кругом раскинувшись, дрожал.
Перед лирическим героем единый, слаженный хор, ангельский хор, поющий Славу Создателю. На небе, как и на иконе, всё живое – потому и приводит образ звёздного неба к мысли о Творце и лирического героя, и мыслящего человека вообще, как и лирического героя Г.Р.Державина в приведённых выше строках. Потому и появляется у лирического героя такой душевный, даже духовный, настрой:
Земля, как смутный сон, немая.
Безвестно уносилась прочь,
И я, как первый житель рая,
Один в лицо увидел ночь.
Всё здесь, как и в каждой строке оды, в ином измерении, в иной – духовной реальности:
Я ль нёсся к бездне полуночной,
Иль сонмы звёзд ко мне неслись…
Казалось, будто в длани мощной
Над этой бездной я завис.
Оттого и трепет, и смятение, но не безысходность и страх, а благоговение перед величием «Творца Всяческих», по словам русского философа А.И.Ильина:
И с замираньем и смятеньем
Я взором мерил глубину,
В которой с каждым я мгновеньем
Всё невозвратнее тону.
Этот «космический ряд» можно продолжать до бесконечности, но завершим рассуждения о музыке небесных сфер сопоставлением с прекрасным, известным каждому произведением М.Ю.Лермонтова «Выхожу один я на дорогу…».
…Ночь тиха, пустыня внемлет Богу
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно… -
в созданном поэтом ночном пейзаже тоже звучит тихая, прекрасная мелодия, доступная, как позже скажет И.А.Бунин, «…не земному слуху, а только внемлющему уху…». Её слышит тот, кто находится наедине с Творцом, кто не утратил способность внимать, размышлять и благоговеть.
Сам же Г.Р.Державин, продолжая размышлять о Величии Творца, подводит читателя к одному из главных вопросов не только оды, но и всего земного бытия – место человека в этом огромном и величественном мироздании:
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед тобою я?
А далее звучит исчерпывающий ответ:
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров ,– и то,
Когда дерзну сравнить с тобою,
Лишь будет точкою одною;
А я перед тобой – ничто.
Но это вовсе не обречённость, не уничижение человека, потому что именно Христианство, как никакая другая религия, возвышает человека. «Самая личностная из всех религий – Христианство», – напишет уже во второй половине 20 века философ Э.С.Менделевич. К такому выводу и приводят долгие размышления лирического героя Г.Р.Державина:
Ничто! – Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и ты!
О том, что мир создан Единой Рукой Любящего Творца говорят и природа, и разум, и сердце лирического героя, а по сути, любого мыслящего человека! И сам Г.Р.Державин искренне не мог понять, откуда берутся люди, называющие себя атеистами, если:
