– Вы глухой? – тем временем спросила его Стелла Эдуардовна и почему-то постучала по собственному лбу.
Наполеонов чуть было машинально не спросил «кто там» и сам себе ответил бы «нет там никого». Но сдержался и протянул:
– Э… Нет. На слух я не жалуюсь.
– Так чего же вы вдруг на Дашу бочку покатили?!
– Я? – опешил следователь.
– А кто же ещё?! Я же вам русским языком говорю – моего мужа убил Ярослав Ильич Королёв.
– Учитель истории, – Наполеонов не сумел скрыть иронии.
– И что?
– Ничего. Но вы сами мне только что сказали, что не пустили бы его на порог своего дома. Так как же он мог убить вашего мужа? Телепатически?
– Не ёрничайте!
– Я просто уточняю.
– Вы же сами видели, что камеры не работали. И Королёв мог ночью перелезть через забор, выманить моего мужа во двор, затащить его в сарай и там расправиться с ним.
– Сколько лет этому Королёву?
– Семьдесят восемь.
– Семьдесят восемь?
– Чему вы так изумляетесь? Он крепкий старик!
Наполеонов хотел сказать, что справиться с таким боровом, как её муж, и тем более заволочь его в сарай, а потом запихнуть в бочку не под силу никакому старику. Но потом решил не оскорблять покойного и просто проговорил:
– Проделать всё то, что проделал убийца вашего мужа, сложно в одиночку даже молодому качку.
– Ничего подобного! – почему-то обиделась за неведомого убийцу Стелла Эдуардовна и снова села на своего любимого конька. – Я уверена, что моего мужа убил Королёв.
– Какой мотив может быть у Королёва для убийства вашего мужа? – без надежды на адекватный ответ спросил следователь.
– Ему не давало покоя наше богатство!
– В таком случае он мог бы просто ограбить вас! – вырвалось у Наполеонова.
– Он не стал бы этого делать.
– Почему?
– Потому что он идейный!
– Что значит идейный? – не понял следователь.
– То и значит, что Королёв считает, что уничтоженные советской властью буржуи расплодились снова.
– Это он вам сам сказал?
– Не мне лично. Но он утверждал, что буржуи плодятся, как грибы-поганки после кислотного дождя, и грабят простой народ.
– Поганки травят, а не грабят, – машинально поправил Наполеонов.
– Королёв считает, что богатые отравляют людям жизнь.
– Вы хотите сказать, что ваш муж лично отравлял людям жизнь?
– Я так не думаю! Но Королёв старый коммунист! Он как зеницу ока бережёт партийный билет, который получил ещё в молодости!
– Это-то откуда вам известно? – удивился следователь.
– Даша рассказывала. Королёв приносил его в школу и показывал детям. Хотел сбить их с пути истинного!
– Понятно.
– Я рада, что до вас наконец-то дошло, – саркастически проговорила Тавиденкова.
– Не торопитесь, Стелла Эдуардовна, – осадил её Наполеонов. – Допустим, что старый коммунист Королёв – стойкий боец за права трудящихся и готов бросить вызов всем вновь окопавшимся на его родине буржуям. Но почему начать он решил именно с вашего мужа?
– А разве я вам не говорила? – спросила Тавиденкова с озадаченным видом.
– Не знаю, что именно вы должны были мне сказать. Но из того, что вы уже сказали, нет ничего, что говорило бы о лютой ненависти Королёва именно к вашему мужу.
– Его сын Иван по уши влюблён в нашу Дашу ещё со школы.
– А она его в упор не видит?
– Если бы! – вырвалось из груди Стеллы Эдуардовны. – Дашка влюблена в Ивана как последняя дура!
– Почему «дура»? – изумился Наполеонов.
– Потому что у Ваньки, как когда-то говорила моя бабушка, как у латыша – хрен да душа.
– Я думаю, что этих двух вещей вполне хватает для того, чтобы создать крепкую семью.
