Сгинул эрье малевар прошлым летом, со всем своим мастерством и секретами, лишил возможности расспросить, как так.
Беата…
Клембог провел по портрету пальцем, словно желая уловить живое тепло от рисунка. Зеленоватые глаза, рыжинки на щеках.
Жди меня, Беата.
Поблизости протопали, звеня железом. Гауф поцеловал портрет, подумал и не стал прятать. Опустил на шею седьмым кяфизом, только завернул под рубашку.
Не успел он захлопнуть дверь кельи за собой, как через весь зал к нему бросилась Селия, отправленная присматривать за Каплей.
– Эрье гауф! Эрье гауф…
– Что? – Клембог встряхнул испуганную девушку. – Что?
– Капля…
– Что Капля?
Вокруг сгрудились воины. Худой Скаун. Хефнунг. Большой Быр. Селия хлопнула влажными глазами.
– Она выбралась наверх и спрыгнула. Эрье гауф, я не смогла…
– Ах, нифель… – Клембог скрипнул зубами. – Все вниз, к выходу, за Каплей. Кто-нибудь пусть поднимется, посмотрит, куда ее потянуло. Бегом!
Ступени лестниц полетели под ноги.
Эхо в Башне откликалось на дыхание, грохот сапог и звон кяфизов. Вниз!
Дворец был полон приглушенного шарканья, звона посуды и мелькания слуг.
Ажурный узор арок розовел от утреннего солнца, в нишах под штандартами стыла Черная Сотня в алых доспехах, а на подушках лежали гроздья темно-красного винограда.
Су Янфан повернулся на ложе и едва не уткнулся носом в голое женское плечо.
– Пош-шла!
Кронгауф, разозлившись, пинком отправил рабыню на пол.
Рабыня упала беззвучно. Выучил он их все же. Двух повесил, одну отдал на развлечение Сотне – теперь все делают, не раскрывая рта.
– Вон иди уже.
Рабыня, сморщившись, поднялась, поклонилась, прижала к груди прозрачную одежонку и пошла мимо низких столов, длинноногая, бронзовокожая. Ах, бедра, ах, ягодицы!
Су Янфан посмотрел ей вслед, потянулся и хлопнул в ладоши.
– Цольмер! Цольмера сюда!
Цольмер Конвоггер выступил из-за колонны. Выбритый череп, худое смуглое лицо. Маслины глаз полуприкрыты веками.
– Да, мой повелитель.
Пола расшитого халата обмахнула угол стола. Покатился, рассыпая рубины семечек, розовый гранат.
– Что скажешь мне?
Кронгауф сел, подбил подушки и пальцем показал цольмеру сесть в двух шагах. Конвоггер поклонился, опускаясь.
– Капля пришла снова, о, повелитель.
– Что?! – Су Янфан вскочил, звеня кяфизами. – И ты говоришь мне это только сейчас?
– Вы велели не беспокоить вас, когда вы развлекаетесь с рабынями, – спокойно ответил цольмер. – Мальчишку, сообщившего о скором обеде, вы, помнится, казнили.
– У меня слишком много народа. Они стекаются со всех областей. Они грязны и наглы. Их необходимо прореживать.
– Шуанди свободен от нифели.
– И это моя заслуга! – Под пяткой кронгауфа брызнул виноград. – Это я каждую Каплю сбрасывал в Колодец со своим кяфизом! Я добился процветания и богатства. Я остановил нифельную заразу на своих границах!
Су Янфан брезгливо отшвырнул виноградную кисть. Конвоггер, пряча руки в рукавах халата, наблюдал, как голый, в одних кяфизах, кронгауф топчет подушки, расхаживая по обширному ложу. Цольмеру подумалось, что тот похож на раскормленного кота, но он поспешно спрятал эту мысль подальше, четвертовал и сжег.
– Капля, о, повелитель…
– Да, – Су Янфан шагнул с ложа к столу, – скажи мне, где она появилась.
– Знаки показали на Дилхейм.
– Дилхейм? – Кронгауф залез пальцами в блюдо с проваренным зерном-пай. Желтые зернышки, не попавшие в рот, просыпались вниз, прилипли к груди, увязли в паху.
