– Но когда деньги застят ему глаза…
– Он в полной! моей! власти!
Су Янфан с рыком излился в рабыню, сполз с нее и отпихнул с ложа пяткой. Уф! Второй раз определенно дался тяжелее. Это старость или дурацкий, до невозможности нудный распорядитель так на него влияет?
Кронгауф, набросив простыню, сел.
– Так он кого-то обидел?
– В шикро играл один из Хаф-Морфанов, – сказал Гарро, чуть повернув голову вслед упорхнувшей девушке. – Их земли на юге. Говорил про луга и поле у дороги Статуй, что теперь так: не хочешь стать заговорщиком, делись долей с урожая.
– И многие его поддержали?
Гарро звякнул кяфизами.
– Нет, но… Дело в другом, мой повелитель. Там же, в разговоре, не раз обсуждалось, что, несмотря на безумное количество тайных слуг, в столице стало слишком много отребья, обнищавших эрье, воинов, детей и разбойников, занявших припортовые улочки и кабаки, а также Шипучку и Веселый Холм.
– Это самые бедные кварталы, – кронгауф зевнул. – Какая в них угроза? В них грязь одна. Век бы их не видел.
– Их количество…
– Молчи. Перед походом к Колодцу, я наберу там людей на войну с Циваццером.
– Вы правы, о, повелитель. Но какие это будут воины?
– В первых рядах им хочешь-не хочешь, а придется постараться. Тем более, их мне будет не жалко. А выживших я награжу.
– Я могу идти? – поклонился Гарро.
– Да, ты утомил меня.
Су Янфан отпустил распорядителя взмахом руки. Замотавшись в простыню, он встал и, похлопав по плечу воина Сотни, снова прошел на террасу.
С запада ползла грозовая туча.
Внизу покачивались деревья. Вдоль дворцовой стены летело пятно шляпы, и за ним бежал целый придворный выводок. Стоило думать, что шляпа покинула весьма хорошенькую головку, раз за ней устроили такую погоню. М-да… Интересно, делила ли ее хозяйка с ним одно ложе? Не в его привычке было пропускать. Гарро как-то говорил, что некоторые мужья в надежде на будущее вознаграждение готовы даже платить за то, чтобы их жены попались мне на глаза. Слаб, слаб я, что поделаешь.
Кронгауф вздохнул. Шляпу наконец догнали, и он перевел взгляд дальше, за стену, скользнул по красно-серым черепичным крышам богатых домов, по соломенным и дощатым крышам домов победнее. Поля, ниточки дорог, одинокие хутора и башни. Чуть выпуклая линия горизонта. Синеватая граница нифели.
Мир распадается. Об этом не любят шептаться, об этом даже Конвоггер предпочитает молчать. Пожилой цольмер прячет глаза каждый раз, как он готов об этом заговорить. Глупец! Это все равно произойдет! И он, Су Янфан, просто обязан спросить себя: а что дальше? Что будет, когда нифель расползется повсюду? Смерть? Ничто? Все свалится в Колодец?
Кронгауф зябко повел плечами.
Капля. Капля, конечно, отодвинет опасность. Но это чувство, чувство близости смерти… Тело восставало против него, тело было готово снова и снова сеять жизнь.
Су Янфан, скинув простыню, хлопнул в ладоши.
Десять шагов – и вот она, нифель.
Монтребан Коффа сел на подставленный стул и сложил ладони на навершии меча-га-йюн. Имя мечу было Сартвах.
Нифель казалась мертвой, безжизненной. Ни тварей, ни посмертий поблизости видно не было. Подрагивал синеватый воздух, колыхалась сиреневая трава. Четко видимая граница то смещалась на несколько ахатов вперед, то отступала к выложенной камешками неровной линии. Месяц назад нифель до камешков даже не доставала, теперь же переползла.
Коффа поджал губы.
Легкое движение руки в перчатке – и у стула припал на колено верный Фральпин.
