Татьянка потупила взгляд и, продолжая вытирать лицо, ответила:
– У тебя был очень симпатичный муж. Но ответить ему взаимностью я не могла. А сейчас судьба дает мне второй шанс, понимаешь? Может, наша встреча не случайна?
Я на пару секунд лишилась дара речи. По моему раскрасневшемуся лицу Татьянка поняла, что сказала лишку.
– Прости, Олюшка, но он мне так нравится, что просто дух захватывает, как только я о нем подумаю. Я понимаю, что слишком стара для него. Но ничего с собой поделать не могу. Я чувствую, как никогда, что Матвей – мой человек, предназначенный небом, понимаешь?
Да, любовная лихорадка – дело мне знакомое только понаслышке. Но жалкий вид страдающей подруги не мог не затронуть моей души.
– И что ты предлагаешь? – обреченно вздохнула я.
Татьянка поняла, что победила. Она благодарно улыбнулась и обняла меня, принимая часть своей потекшей боевой раскраски с моей блузки на свое платье.
– Ты помнишь, на уроке литературы Тамара Михайловна читала нам сказку про молодильные яблоки? – заговорщицким шепотом начала порозовевшая от предвкушения счастья подруга.
– Ты бы еще мифы Древней Греции вспомнила! – возмутилась я такому решению вопроса.
– Ты права! – воскликнула окрыленная Татьянка. – Там тоже есть упоминания о таких волшебных плодах. Нам просто нужно их найти!
Тут уж я не смогла сдержаться и расхохоталась так, что под правым ребром стрельнул какой-то орган. Я охнула и осеклась.
– Да, я бы сейчас даже от молодильного чеснока не отказалась. Только это всё сказки.
Но Татьянка, на удивление, отбросив свое обычное спокойствие, продолжала с жаром вещать, уговаривая меня:
– Если об этом есть упоминания в легендах разных народов, значит, это действительно существовало. А может, существует до сих пор. Ведь все не могли придумать одно и то же. Фантазия у всех разная.
– Вот именно, фантазия! – не унималась я. – Хочется почитать об этих яблоках? Иди в библиотеку. А мне и так есть чем заняться.
Я вышла из машины, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. С трудом выбравшись следом, подруга схватила меня за безнадежно испорченную рубашку.
– Раньше ты не замечала наличия у себя всех тех органов, которые стали колоть, ныть и болеть последние лет десять. Правда? Тебе никогда не хотелось вновь ощутить гибкость своего тела по утрам? А предательский хруст в коленях как часто беспокоит? Я с трудом встаю с постели, пытаясь разогнуть все свои затекшие и онемевшие за ночь конечности. А эти морщины, мешки под глазами, обвисший живот и другие прелести нашего возраста не мешают тебе наслаждаться жизнью? Мне очень мешают!
Я обернулась к вопящей на всю улицу Татьянке и ответила ей в тон:
– Если бы эти яблоки существовали, их раскупили бы богатеи всего мира и вечно жили бы припеваючи, не задумываясь об удобном для родственников месте на кладбище. Хватит ерундить!
Но разъяренная и практически незнакомая мне женщина, вцепилась в мою многострадальную одежду и простонала, тихо сползая на асфальт:
– Ну, пожалуйста, Олюшка…
Это был запрещенный прием, о котором она прекрасно знала и пользовалась им, к чести сказать, довольно редко. Иначе моя жизнь была бы ещё веселее, чем обычно. Но здравый смысл, в моем лице, строго сказал затихшей женщине, греющей своим задом мои ноги и значительную часть дороги вокруг них:
– Вечером посмотрю в Интернете и докажу тебе, дурында ты старая, что молодильные яблоки – сказка для таких, как ты, романтиков. Главное, чтобы потом тебе не захотелось пожевать чего-нибудь на скатерти-самобранке, побегать босиком в сапогах-скороходах и слетать к Луне на ковре-самолете!
