– Нет, пожалуйста, только не это! Только не руку!!! – Собственный крик пробудил меня ото сна…
Тяжёлое дыхание сдавило горло, крупные капли пота струились по лбу и стекали на подушку, оставляя на ней тёмные пятна. В душной палате никого не было, лишь эхо моего выкрика звенело, отражаясь от стен. Вот что такое настоящая беспомощность – когда во сне ты в полном бессилии, не убежать, не спрятаться, не двинуться. А когда пробуждаешься от кошмара – всё точно также…
Конечности ныли тупой болью, за окошком разлился влажный серый туман, поднятый недавним рассветом. Начинался новый день. Проснись и пой…
Нет, так больше нельзя жить! Мне нужно было уйти отсюда. Уйти во что бы то ни стало или умереть!
Я с трудом приподнялась и села на койку, свесив культи. Осторожно спустила одну ногу, увенчанную протезом, на пол. Попробовала перенести на неё вес тела… Острая резь пронзила ногу снизу до самого бедра, но нужно было терпеть, и я, стискивая зубы, терпела. Слёзы брызнули из глаз, а я, не помня себя от боли, уже стояла на двух ногах. Через несколько секунд в глазах потемнело, пол стремительно бросился на меня, и я потеряла сознание…
– Лиза, ты чего, на утреннюю пробежку собралась? – Взволнованный голос Отто проник сквозь темноту в мой разум. – Тебе ещё рано ходить, осложнения начнутся! Давай помогу…
Отто ухватил меня под локти и, пыхтя, кое-как взгромоздил на кровать. Ощутив под собой ненавистный матрас, я закричала медбрату в лицо:
– Не хочу больше тут лежать, мне нужно выйти, и как можно скорее!
– Выйти? Да куда ты выйдешь на этих железках?!
– Отто, я тут уже целый месяц, в этой самой кровати… – Я протянула к нему проклятую железяку, попыталась ухватить его за ворот белого халата, но не смогла. – Я схожу с ума! Это не та жизнь, которая мне нужна, понимаешь?! Я не могу без посторонней помощи вставить в ухо транслятор! Я даже в туалет не могу пойти! Ты должен помочь мне выйти! А иначе я… Я…
Пошарив вокруг глазами в поисках чего-нибудь острого, смертоносного, я ничего не нашла и выпалила:
– Я разобью стекло и вскроюсь! Это не угроза, я просто больше так не могу и не хочу!
Отто молча встал, подошёл к окну, открыл створку и закурил. С улицы доносились зычные крики – шло утреннее построение перед началом рабочей смены. Вздохнув, медбрат задумчиво протянул:
– Выбор-то у меня невелик, да? Ладно, с сегодняшнего дня начинаем упражнения. Я не специалист, так что сильно на меня не рассчитывай…
* * *
Шли долгие дни. Преодолевая боль, я заново училась ходить и пользоваться руками, а Отто был моим верным спутником на этом сложном пути. Щуплый семнадцатилетний паренёк, чьё дежурство по больнице теперь сменилось работой на лесопилке, вставал раньше всех и бежал ко мне в палату с припрятанной прошлым вечером частью собственного пайка, чтобы там, под его чутким присмотром я сначала позавтракала первый из двух раз, а потом медленно и мучительно бродила по коридору на алюминиевых костылях туда и обратно, садилась, вставала, открывала и закрывала двери, брала в «руки» чашку, пользовалась ложкой, карандашом и зубной щёткой…
Через пару часов он столь же стремительно бежал в столовую на общий завтрак, а оттуда – на построение, чтобы затем отправиться на лесозаготовки, а я оставалась в лазарете, безнадёжно стараясь ухватить эту дурацкую щётку механическими пальцами – раз за разом. Ничего не получалось, я плакала, стонала и кричала от бессилия, но у меня не было другого выхода – нужно было пытаться. Я вытирала слёзы и пыталась, и со временем стало получаться.
