Погоня за судьбой - страница 52

– Сеньор Мэттлок, ваш червяк по коридору ползает без привязи! Я об него чуть не споткнулся! В следующий раз – обязательно наступлю!

– Ох, беда, я же дверь не запер… Лиза, можно, пожалуйста?

– Да, конечно… – Я привстала, пропуская профессора.

Археолог побрёл в коридор, бормоча что-то себе под нос, а Марк в трениках и растянутой майке – после сна, очевидно, – босиком прошлёпал к синтезатору пищи и, почёсывая взлохмаченную шевелюру, принялся нажимать на кнопки.

Через какое-то время профессор вернулся, к нам за столом присоединился Марк с порцией пюре и горстью сосисок, и под тихую непринуждённую беседу о вреде переедания, элитных сортах алкоголя и предпочтительных местах для пляжного отдыха Мэттлок взял над Ваней реванш и сравнял счёт.

– Это же классический эндшпиль Ласкера! – всплеснул манипуляторами дядя Ваня. – Рональд, я не ожидал от тебя такого! Не удивлюсь, если ты обкуриваешь своих противников дешёвыми сигарами.

– Увы, сигар нет, и над Силезией я не летал, но и у вас здесь мраморных лестниц не видать, – заговорщически подмигнул профессор.

– Наконец-то, Рональд! – вскричал дядя Ваня. – Наконец я встретил родственную душу, с которой можно обсудить Ильфа и Петрова!..

Третий бой был сыгран вничью, и на доске остались два короля. У меня сложилось стойкое ощущение, что Мэттлок полностью контролировал ситуацию, поддаваясь там, где нужно, и просчитывая любое намерение дяди Вани. Сам дед, скорее всего, тоже о чём-то догадывался, но виду не подавал. Сыграв третью и самую долгую партию в ничью и отложив шахматы в сторону, старики принялись горячо рассуждать на тему преходящей писательской славы, короткого века знаменитых авторов и их непростой судьбы. О том, как всенародная любовь с лёгкой руки правящей верхушки перечёркивается, а книги изымаются и отправляются под замо͐к, а то и в костёр. В памяти почему-то всплыло круглое лицо счетовода Кацмана и горы конторских книг, которыми он обкладывался в своей каморке…

От преимуществ и недостатков государственной цензуры старики перешли к преимуществам одного политического строя над другим, а я по большей части молчала, попивая кофе, отчаявшись уже уследить за потоком сознания пенсионеров. Время плавно и едва заметно текло ленивой рекой…

* * *

Резко и неожиданно из репродукторов раздался механический голос Надюши:

– Внимание экипажу! Расчётное время прибытия к точке: десять минут. Членам команды рекомендовано занять свои места.

– Ну что, дети, двигаем в рубку? – радостно воскликнул дядя Ваня. – Профессор, сейчас вам выпадет уникальная возможность насладиться видом гиперпространственной калитки прямо из кабины!

С этими словами он развернул корпус и покатился к выходу из кают-компании. Марк отправился к себе в комнату, чтобы проверить снаряжение, а мы с профессором последовали за дядей Ваней и, миновав длинный коридор, оказались на корабельном мостике. Три глубоких сиденья возвышались посреди кабины, на штурвальных колонках в полумраке светились сенсорные дисплеи. На широкой панели под обтекателем перемигивались разноцветными лампочками приборы.

Рассечённое надвое огромное панорамное окно открывало вид на золотистое свечение, на фоне которого сияли два гигантских объекта. Голубоватый овал гиперпространственных ворот оттенял собой огненно-красный шар Омеги Волос Вероники – звезды, вокруг которой со скоростью сто тридцать тысяч километров в час обращалась Джангала. Отсюда обе громадины казались одного размера – с грецкий орех, но это была оптическая иллюзия – врата отстояли от звезды на расстоянии почти сорока миллионов километров и были «подвешены» над условным северным полюсом Омеги, питаясь энергией напрямую от звезды. Сейчас наш корабль «доруливал» маневровыми двигателями, чтобы разместиться на линии входа во Врата, параллельной диску вращения планет вокруг звезды…