Пограничье двух миров - страница 23

– Хорошо, – сказал он. – Тогда он останется. И мы узнаем, на что он способен.

Он медленно поднялся. За его спиной одновременно встали двое слуг, а Саки – девушка с моста, теперь названная вслух – шагнула ближе. Свет от жаровни золотил её волосы и отблескивал на ткани кимоно.

– Дочь моя, Саки, – сказал он, – с этого дня ты и твои служанки будете следить за тем, чтобы чужеземец не одичал. Пусть учит наш язык. Пусть узнает, как живут люди Канэгава.

А ты, Кэнтаро, – он повернулся к вассалу, – следи за его духом. Если он сойдёт с пути – ты потеряешь не только честь, но и больше.

Саки подошла ближе. Мы снова встретились глазами. В её взгляде больше не было детского любопытства – теперь это был вызов. Ответственность. И, может быть… лёгкий интерес.

Я снова поклонился. Я не знал, с чего начать. Но знал одно: это был новый мир. Я чувствовал, как он раскрывается передо мной – медленно, как бутон сакуры на рассвете. И я уже не мог отвести от него взгляд.

Саки провела меня по длинному коридору с шуршащими татами, и за ней тенью скользили четыре служанки в строгих чёрных кимоно. Они не проронили ни слова, лишь внимательно следили за каждым движением своей госпожи. Я чувствовал, что нас нарочно увели, чтобы за закрытыми дверями даймё Канэгава и дзёдай Кэнтаро могли поговорить наедине. О чём – я мог только догадываться. Но ясно было одно: меня, чужака, не хотели допустить к этим словам.

Мы вошли в другую комнату. Это было уютное помещение с раздвижными перегородками-сёдзи, сквозь которые проникал мягкий свет сада. В углу стоял токонома – ниша с цветочной композицией и свитком с каллиграфией, а в центре – низкий лакированный столик. Как и было принято в домах знати эпохи Эдо, мы сели на татами, скрестив ноги. Я опустил взгляд, стараясь вести себя так, как мне подсказывал скромный разум гостя.

Служанки бесшумно зашевелились: одна разложила перед нами утончённые чаши, другая принесла керамический чайник. С третьей капнула первая капля пара – зелёный чай был свежим, пах весной. Я с трепетом наблюдал за движениями – каждая из них будто танцевала, всё было медленно, плавно, без единой ошибки. Это была не просто подача чая – это было действо.

Когда мне подали чашу, я поклонился и аккуратно взял её обеими руками, как мне однажды показал Кэнтаро. Саки сидела напротив, её взгляд был спокойным, но внимательным. Сердце моё стучало сильнее, чем тогда, когда я впервые увидел её на мосту. Я украдкой смотрел на неё, стараясь не задерживать взгляд. В Японии, как я понял, прямой взгляд в глаза женщины мог быть воспринят как дерзость. Но она… Она не отводила взгляда.

Прошло несколько минут в тишине. Только чай между нами и шелест ткани, когда служанки поправляли подолы. И тут Саки первой заговорила.

– Ты не похож на воина, – произнесла она негромко, но чётко. – Но в тебе есть что-то… твёрдое.

– Я моряк, – тихо ответил я. – Иногда это тяжелее, чем быть воином.

Она слегка улыбнулась.

– И как тебе здесь, в замке Канэгава? В деревне?

Я подумал, сделал глоток чая и, выбрав слова, ответил:

– Это… как попасть в другой мир. Всё – будто сошло со свитков: горы, деревья, эти крыши, что тянутся к небу. У нас в России я такого не видел. Замок – как корабль из камня и дерева, стоит высоко и всё видит. А деревня… люди там улыбаются, несмотря на суровую работу. Мне казалось, что в мире нет мест, где так гармонично сочетаются сила и покой.