– А не пора ли тебе укоротить язык, Эйалгин? – ранимо звеня раздражением, спросил Павлик.
– Уж точно не ты мне его укоротишь, – ответил недавний принц и неприятно рассмеялся.
– Не я, – покладисто согласился Эро и тут же добавил:
– Но может, я попрошу Аугусту Нель... Я... Моя... – секундная пауза, а дольше уже уверенно:
– Моя женщина спасла ее внучку. Как думаешь, имеет она право на высочайшую милость? Она и, может быть, я вместе с ней?
Козлы скрипнули, когда Пауль спрыгнул на землю, и мы с Генкой наперегонки бросились к шторке, которая отгораживала нас от всего остального мира.
Эйалгин стоял, скрестив на груди руки, и презрительно улыбался. Ветер играл с колокольчиками, вплетенными в косу эльфа, и меня лично немного раздражал тот мелодичный звон, что они издавали.
Эро подошел к нему вплотную, и я мысленно отметила, что в своей пыльной дорожной одежде он смотрится ничуть не хуже облаченного в парадную форму эльфа.
– Ты что вообще здесь делаешь? – Павлик дотронулся указательным пальцем до белой рубашки своего собеседника. – Думаешь, тетушка похвалит тебя за то, что ты нас задерживаешь?
– Жмуль... – голос Эйалгина был наполнен злобой и ненавистью, да и весь он как-то вдруг перестал быть прекрасным принцем. Обозначились некрасивые морщинки у крыльев носа, да и сам нос слишком хищный, а губы тонкие, но главное – колокольчики с их невыносимым звоном.
– И кстати, о Жмуле... – Павлик вручил эльфу какую-то бумагу, и Афиноген даже зашипел от досады, потому что с нашей позиции узнать, что в этом документе написано, не было никакой возможности.
Эйалгин побледнел и недоверчиво нахмурился:
– Тут какая-то ошибка. Не может быть, чтобы...
– Может, поверь мне, мой старый добрый друг... В мире нет ничего невозможного.
– Я... – эльф решительно кивнул и шагнул в сторону. – Я провожу вас во дворец.
– Твое право, Эй...
Павлик повернулся к повозке и, опершись правой рукой о деревянный край, легко вспрыгнул на козлы.
– Извини, что не предлагаю подвезти. У меня коза страсть до чего посторонних мужиков не любит... – и рассмеялся.
Ненатурально рассмеялся. И на рубашке между лопаток мокрое пятно. Спина напряжена, а кровь мчится по венам с такой скоростью, что, мне кажется, я даже слышу шум ее стремительного бега. И я либо ничего не понимаю в этой жизни, либо Павлик только что играл какую-то непонятную мне роль, и эта игра далась ему нелегко.
А дальше я забыла о чем думала, потому что деревья расступились , и мы увидели дворец.
Он не был огромным или величественным, но точно завораживал. Цветные витражи окон весело подмигивали солнцу, а острые шпили башен безжалостно протыкали голубое небо.
– ...три, четыре, пять...
– Семнадцать родовых башен, – бросил Павлик через плечо и не удержался от вопроса:
– Красиво?
– Очень, – я кивнула и выбралась к нему из-за шторки. – Очень красиво. И которая из них принадлежит твоему роду?
– Моему? Нет, они все принадлежат правящему роду, но род моей матери строил одну из них, это правда. Вон ту, с флюгером в виде летящего дракона.
Я запрокинула голову, рассматривая башенный шпиль, а флюгер подмигнул мне золотым боком и вдруг сорвался с насеста и понесся вниз.
– Ай! – я прикрыла голову руками, а Павлик рассмеялся.
– Испугалась? Извини... надо было предупредить. Это он так приветствует свою кровь. Меня.
Золотой дракон сделал круг над нашей телегой и взвился назад на вершину родовой башни. А потом подъемный мост опустился, и из ворот к нам навстречу выбежало юное эфемерное создание.
