Читать онлайн Марина Ли - Пограничье

1. Пролог

Он шёл по бесконечно длинному коридору с одной-единственной мыслью: «Зачем я здесь?» Не то чтобы он не знал о причине своего сегодняшнего визита в этот забытый всеми богами уголок Пограничья, знал. Знал и заранее переживал по поводу предстоящей головной боли, в сравнении с которой нынешняя тупая иголка в мозгу покажется мелочью.

Гулкие шаги разлетались бесконечно-игривым эхом, распугивая сонных осенних мух. Сколько лет он не был в этой части региона? Пять? Больше? Толкнул дверь с табличкой «Зал совещаний».

Примерно с минуту бессмысленно ждал у порога, пока его заметят, затем прошел к доске для записей и негромко возле нее покашлял. Никакого эффекта. Гул голосов и не думал стихать, пока кто-то случайно не бросил короткий взгляд вперед и не заметил прибывшее начальство.

Волна шепота прошла по нестройным рядам снизу вверх, нарастая для того, чтобы на самом верху взорваться тишиной, которую прорезал неожиданно юный голос:

– А я тебе говорю, что у нашей Яйцедробилки сиськи в два раза больше, чем у вашей секретарши!

– Иди ты в баню! Вашу Яйцедробилку и женщиной-то назвать нельзя. А у Лирки хорошие сиськи, настоящие! Я сам проверял!..

Стоящее у доски начальство издало невнятный звук, больше всего напоминавший совершенно неуместный в данной ситуации сдавленный смешок, а потом, на эльфийский манер растягивая гласные, произнесло:

– Не хотел бы отрывать вас от столь занимательного диспута, господа, но у меня не так много времени.

Спорщики замерли с открытыми ртами.

– К своему неописуемому сожалению я не могу выступить рефери в вашем споре. Но если вы меня познакомите с означенными выше дамами, с радостью помогу определить победителя. М-м-м... победительницу.

Лица юных сыщиков расплылись в пошловатых ухмылках, а говоривший закончил:

– Но сначала, кто мне расскажет об убийстве?

– В этот раз еще и похищение, – проворчал пожилой мужчина, который сидел у окна, закинув обе ноги на стол. – Ребенок пропал.

Значит, эти успели обзавестись ребенком. Как скверно-то! Нет ничего хуже расследования смерти ребенка. Или о смерти рано пока говорить? Все-таки пропал – не значит умер. Не всегда значит...

Из коридора послышался надсадный детский плач, а следом за ним дверь распахнулась с премерзейшим скрипом, и в зал вошла женщина с младенцем на руках.

С задних рядов послышался восхищенный стон и почти сразу за ним удовлетворенный шепот:

– А я говорил!

– У вас, я смотрю, по-прежнему балаган, – женщина заговорила неожиданно знакомым хрипловатым голосом, и Пауль все-таки нашел в себе силы оторваться от разглядывания цветочков на ткани, обтягивающей высокую и волнительно вздрагивающую от быстрой ходьбы грудь, чтобы столкнуться взглядом с насмешливыми зелеными глазами и произнести:

– Ты... как здесь?

2. Часть первая. Зачарованный лес

Часть первая. Заколдованный лес

3. Глава 1

Они опять шептались за стеной, боялись войти и, судя по отрывкам слов, долетавших до меня сквозь закрытые двери, бросали жребий. Наконец медная ручка повернулась, и в проеме показался местный дворецкий.

– Ингеборга Евпсиховна...

Ох, ты ж твою... Я с трудом удержалась от того, чтобы передернуть плечами, и посмотрела на вошедшего своим самым любезным взглядом.

– Э... прошу покорнейше... – Он побледнел и загрустил. – Там у нас катастрофа... не посмотрите? Я с Гаврюшей договорился, он за вашей лавочкой приглядит, пока вы...

Окинула тоскливым взглядом упомянутую лавочку. Полки давно надо было поменять, а стена под окном потрескалась от плесени и требовала ремонта.

– Их сиятельство вам очень благодарны будут... – добавил дворецкий, заметив мою нерешительность.

Благодарны. То есть денег опять никто не заплатит.

Гаврюша высунул из-за плеча своего дядюшки лохматую голову и преданно заверил:

– А я вам полочки новые сделал, как вы в прошлый раз намекали... И подставку для зонтиков. Во!

В коридоре что-то загремело, и мальчишка втащил в магазин жуткого металлического урода на трех лапах и со странной загогулиной спереди, больше всего этот предмет был похож на подстаканник безумного великана.

Я даже зажмурилась от такой красоты и обреченно кивнула. Интуиция уговаривала отказаться и прямо-таки вопила о том, что сегодняшняя «катастрофа» затянется не на один день, – раз уж тут и полочки, и произведение искусства в виде подставки для зонтиков.

За окном звякнул ручной колокольчик, и до меня долетели уже давно выученные наизусть слова:

– Дамы и господа! Мы с вами находимся в исторической части Пограничья. По легенде, именно на этом месте стоял первый из отступников, когда Судья явился к нему, полыхая праведным гневом. За ограждением вы можете видеть два выжженных следа. Некоторые твердят, что это отпечатки ног того самого отступника, но мне лично больше импонирует мысль о том, что Вселенная таким образом посылает нам доказательство существования Судии... В сувенирной лавке с той стороны улицы вы можете...

Я схватила под локоток дворецкого, горя наигранным энтузиазмом, кивнула Гаврику и чуть ли не бегом помчалась расследовать замковую катастрофу. Черт с ним, что снова бесплатно. Все что угодно, лишь бы не туристы, которые с недавних пор зачастили в приграничные земли.

– Я смотрю, Ингеборга Евпсиховна, вы холодно к верующим относитесь... – словно между делом заметил дворецкий, вышагивая рядом со мной и непрестанно поглаживая серебряную вышивку на крае своего рукава.

– Я вас умоляю! Вы сами каждый вечер треклятые следы за ограждением заново выжигаете. Не станете же вы после этого читать мне морали о том, как я отношусь к этим фанатикам? И почему вы меня так называете, я же сто раз просила... Чем вам мое имя не нравится?

– Сонья Евпсиховна? Ну уж нет, звучит неблагозвучно...

Ну да, ну да... Ингеборга Евпсиховна гораздо приятнее для слуха, кто ж спорит.

– А нельзя ли вообще без Евпсиховны обойтись? Я очень люблю папу, но...

Мужчина поджал тонкие губы и добавил в голос еще больше льда, хотя куда больше-то:

– Я служу в этом замке последние пятьдесят лет. Мой отец служил до меня. Мой дед следил за тем, чтобы деду нынешнего графа...

О! Старая песня! Знаю я вас, господин дворецкий, вы в таком темпе до десятого колена дойти можете. Или до двадцатого...

– Пусть будет Ингеборга. – Я вздохнула и стремительно поменяла тему:

– Так что там за ЧП?

– Ребенок у наших гостей из восьмого номера пропал. И найти нигде не могут...

В другой раз я бы разозлилась, конечно. Или «залезла бы в бутылку прямо в шляпке и каблуках», как любит обзывать мою вспыльчивость Юлка – лучшая моя подруга. Но ей легко говорить, а я чувствую себя породистой ищейкой, когда ко мне обращаются с просьбами подобного рода.

И пусть среди живущих в наших мирах насчитается всего лишь несколько человек, кто может понять причину таких моих эмоциональных всплесков, все равно – неприятно.

– Может, он заигрался где-нибудь? – спросила я, не особо надеясь на положительный ответ.

– Малышу шесть месяцев.

Засада. Шестимесячный ребенок вряд ли мог убежать с друзьями на реку или потеряться в лесу. Значит, скорее всего, имеет место злой умысел. Детей испокон веков крадут. Хотя в наших местах подобных ужасов пока не случалось.

– Маменька в соседней комнате шапочку вязали, – поведал дворецкий и указательным пальцем немного жеманно смахнул с ресниц невидимую слезу. – А папенька внизу насчет экскурсии договаривались. В номер вернулись, говорят жене, мол, собирайте чадо, дорогая, едем по местам боевых подвигов призрачных демонов, а ребенка-то и нет...

– И что? Мамаша не отлучалась? – Я почувствовала, как знакомо закололо в ладонях, и моментально зачесался кончик носа.

– Не отлучались. И не приходил никто.

– А на каком этаже у нас восьмой номер-то?

– На третьем-с. – Дворецкий посмотрел на меня укоризненно. – Вы же знаете, Ингеборга Евпсиховна. Из этого же номера в прошлом месяце кошечка исчезла, которую вы искать отказались.

Ой, чувствую мне эту кошечку еще лет сто вспоминать будут.

– А киска была не из дешевых. Их сиятельство пострадавшей стороне знаете, сколько заплатил?

Денежный вопрос я проигнорировала самым решительным образом. Они тут все думают, будто раз я на довольствии у королевских семей нахожусь, значит у меня денег много. Ага, держи карман шире. Светлый трон с Темной короной уже вон сколько лет в «Скупой и еще скупее» играют.

Они играют, а мы вертимся, как уж на сковородке. Можно подумать, я в этой сувенирной лавке от хорошей жизни сижу. Хотя многие, конечно, так и думают: мол, девица с жиру бесится, вместо того, чтобы замуж выйти и детишек нарожать. А я, может быть, находилась уже замуж по самое не хочу! Я, может быть, этой каши по уши наелась, на всю оставшуюся жизнь хватит. Меня, может быть, до сих пор дрожью прошибает, стоит только любому мужчине до меня дотронуться, и неважно, нечаянно или нарочно. Нервно засунула руки поглубже в карманы юбки и ускорила шаг.

В общем, что говорить, и без того поганое настроение еще горше стало. Глянула на дворецкого почти с ненавистью. Дурацкий у меня характер, ничего с этим не поделаешь уже. И вроде же он не сказал мне ничего такого, а я уже накрутила себя до взрывоопасного состояния.

На третьем этаже нестерпимо пахло свежей кровью. Она пробивалась сквозь тщательно вставленные невидимые фильтры. Я словно впитывала аромат всей кожей жадно и нетерпеливо. Сладкий. Медный. Теплый. И до онемения зубов неправильный, потому что на третьем этаже главного туристического объекта южной части Пограничья пахло эльфийской кровью и еще совсем немного человеческой. Язык оцарапался о внезапно заострившиеся клыки, и я бросила испуганный взгляд на дворецкого.

Тот был спокоен и невозмутим. А я не могла спросить его напрямую. Ну, правда, не говорить же мне:

– Гамлет Лирикович, а почему вы мне не сказали, что тут не только похищение, но и кое-что похуже? А главное, почему я не чувствую в замке ни одного гребаного эфора?!

Ничего этого я, само собой, не сказала. Мало того, когда мы остановились у той самой двери, из-под которой сочился дурманящий аромат, я поняла, что дворецкий пока и сам не знает об убийстве. Он демонстративно громко прокашлялся, коротко стукнул по красному дереву двери и широко распахнул ее передо мной, объявив хорошо поставленным голосом:

– А вот, господа, и та шона, о которой я вам расска...

Я без труда поняла, почему дворецкий замер столбом в дверях, но не говорить же ему, что я обо всем знала еще до того, как он обнаружил тела.

Тела... нет, это назвать телами можно было с очень большой натяжкой. Куски тел – более подходящее определение. Большие и маленькие, в основном скорее, маленькие, и везде.

Ковер восьмого номера был плотно устелен обрывками кожи, внутренностями и осколками костей, двуспальная кровать восьмого номера была испачкана алым, на зеркальном столике и стенах – брызги крови, а на широком подоконнике клок белых, как снег волос, вместе с красной лужицей скальпа.

Гамлет Лирикович всхлипнул и рухнул вперед, угодив лицом прямо в часть чьего-то желудка. И запах подсказывал, что желудок когда-то принадлежал женщине. Эльфийке.

Запах...

Окна были нараспашку, но я все равно примерно раз в пять секунд отирала губы от капающей с клыков слюны. Проклятье! Мое проклятье, что не могу никому рассказать о своей сущности. Замка проклятие – второе убийство за полгода. Дворецкого проклятие – не представляю себе, как он будет отмываться от того, в чем сейчас лежит.