– Красота какая, – восхитился Максим, делая глубокий вдох, – а воздух какой чистый, – он стоял на крае склона, с которого в сторону деревни шла наполовину занесённая снегом тропка и, оглядываясь по сторонам, восхищённо добавил: – А там, похоже, ещё и речушка есть, – он указал чуть в сторону от крайнего дома, за которым виднелась едва заметная извилистая полоса.
– Есть, – зажмурившись от удовольствия, ответил Вадим, – А летом какая рыбалка там… была.
– Что–ж ты раньше нас сюда не приглашал? – проворчал Костя, рассматривая хмурым взглядом окрестности. – Тут же идеальный отдых…
– Есть причины, – Кириллов вмиг посерьёзнел, – по которым меня здесь не очень рады видеть, но, как это ни удивительно, и друзья здесь остались.
– Да, ладно, Ильич. – усмехнулся Паша, щурясь от сверкающего в лучах солнца снега. – Ты же и мухи не способен обидеть, кого ты мог так разозлить?
Кириллов отмахнулся от него, проследив за бесшумно проскользившей в воздухе совой, которая с громким уханьем пролетела у них над головами и направлялась в сторону деревни, где скрылась из виду, в одном из дворов.
– Ну вот и всё. Теперь, о нашем визите, стало кому-то известно, причём во всех подробностях, – вглядываясь в покрытые снегом крыши домов, Максим прокомментировал пролёт птицы, – Кто-нибудь успел заметить, в какой двор она залетела?
– Нет, – покачала головой Ундина, – слишком далеко, да она ещё и между дворами повиляла. Невозможно уследить было.
Спустившись в низину, путники оказались практически на центральной улице, по обе стороны которой стояли старые, покосившиеся от времени, бревенчатые дома. Окна многих из них были практически на уровне земли и если бы хозяева не очищали пространство вокруг дома, то были бы сейчас занесены снегом. Между домами виднелись протоптанные в снегу тропинки, что говорило о том, что в деревне есть жизнь, хотя на улице и в окнах ни одной живой души видно не было. Пройдя мимо нескольких домов, они остановились напротив места недавнего пожара и, некоторое время, простояли в безмолвии.
– Ильич, – произнёс Костя, разглядывая пепелище, – чувствую, что мы тут быстро не управимся, а время уже к закату… Мы где ночевать-то будем?
– Есть у меня тут старые знакомые, – громко вздохнув ответил Вадим, отводя взгляд в сторону от пожарища, и промокнул платком уголки глаз. – Пошли, здесь недалеко, а завтра начнём работу, – он отвернулся и направился к узкой тропке, уходящей между домов вглубь с центральной улицы. Пройдя по ней, он оказался на соседнем проулке и оглянувшись, дождался, пока остальные не окажутся рядом. – Нам сюда, – Кириллов указал на двор, внутри которого красовался свежесрубленный из кругляка дом, а чуть в стороне от него едва торчал из нанесённого снега старый и покосившийся. – Надеюсь, моё послание дошло и нас тут ждут, – понизив голос добавил он, перед тем как отворить калитку и войти внутрь. Пёс, неопределённой породы, вылез из конуры и, внимательно осмотрев незваных гостей, поднял лай, который тут–же подхватили собаки с соседних дворов. – Хозяин! – крикнул Вадим, – Есть кто дома?
Внутри дома послышался шум, в занавешенном плотной шторой окне зашевелилась тень, а тишину нарушили вырывающиеся наружу громкие, словно кто-то идёт на деревянном протезе, шаги. Раздался щелчок открываемого замка, и дверь отворилась, а на крыльце вышел крупный, около двух метров ростом, мужчина. – Жучка тихо! – гаркнул он, и, переведя взгляд на гостей, развёл руки в стороны и его практически квадратное лицо расплылось в широкой улыбке: – Вадим, ты ли это…
