Погреб. Мистическая быль - страница 7



– Ок! – вставил Макс. – Мы с Ленусиком съездим, купим провизию и пивко. Лен, едем.

– Макс… – та прошла к окну. – Помнишь, пассия на том поле? Я помешаю… Видел, чем красится? Прошлый век… Ты с ней хвост распускал, блин… Дуй к ней! А у нас траблы. Надо подумать… и искупаться… Парни, здесь стыло, не как на улице. Надо печь топить, а не то заболеем. Да и прибраться… – Вытянув из-под майки лифчик, Лена размашисто стала им вытирать стол. Мстила так Максу. Это все поняли.

– Доиграешься… – бросил Влас и пошёл к двери. – За дровами я.

– Мне воды, Макс! – крикнула Лена. – Пару бутылей. Я не попрусь к реке сквозь бурьяны… Также косу бы: тут метров сто косьбы… Ох, простите! Что за косцы из вас? Разве Влас… но нельзя всё на Власа!

– Да, коса – дело, – брякнул Макс, глядя в воздух. И было ясно: он представляет, как будет выглядеть кóсящим, – при всём том что не брал косу в руки. Он, коренной москвич, отдыхал в Крыму, в Сочи, в Греции, на Канарах-Мальдивах, в Лондоне и в Париже, но не в деревне. Он взбудоражен был оттого, что он, может быть, здесь в российской глуши в распоследний (впрочем, и в первый) раз перед долгой карьерой в лучших топ-клубах.

– Едем, – бросил он Диме, кто хотел к Лене, но, городской насквозь, согласился, чтоб не позориться, если скажут дрова колоть либо печь топить… плюс давя ощущение, что чем меньше здесь находиться – тем оно лучше.

Ощущение всё же было, и он воскликнул:

– Может, в Москву? Вернёмся? Что-то здесь… ну, не так.

Хо выставил линзы чёрных очков. – Сманил, а сам в сторону? Провокатор.

Дима был младший; все с ним насмешничали, стебались. Он хотел огрызнуться, но промолчал, решив, что на этот раз в зубоскальстве Хо ложь. Это Хо сказал первый: «Что, завернём в дыру? В самую из кондовых, самую русскую?» Он в ответ, типа: любите русское? докажите: съедем в Россию… – не призывая съезжать с шоссе. Он внушал любовь в сердце. Ездить в яп. джипах, жить в Англии, носить шведское, ценить Майкрософт, но при том зваться русским? Это всё странно. В частности, в Максе русскости нет; и его, и отца его здесь держал только бизнес. Где б взяли деньги, коль не в России в «прихватизацию»?.. Нет, не он инспирировал съезд сюда, чтоб от Хо словить «провокатора». Первым съезд предложил как раз… Но додумывать некогда: Макс по прозвищу «Аполлон» шагнул во двор, чтобы ехать.


Пятились задом. Путь (коим ездили при колхозах к пахоте или в Ведьмин Кут, где, возможно, был выпас либо деревня, либо же полевой стан) резался транспортом, размывался, трактор разравнивал колеи – стал ров с сорняками. Может, у речки, есть разворот, как знать, но рельеф внизу неизвестен, джип может сесть на мост. Вот и пятились. Дима чувствовал успокоенность оттого, что проезд стал пошире. В третий раз подомнут бурьян – и получится тип просёлка, что сопряжёт, плюс к сотовой связи, Ведьмин Кут с миром.

Вдоль бывших пашен, нынче заброшенных, джип помчал, через русла от водомоин и снеготаяний, колеями, коими прикатили в Кут. Здесь трава не громоздкая, как внизу во рву. Вот бы здесь избу! Воздух здесь не стоял, как в яме, виделись дали и было вольно, солнце сияло, ток в окно остужал.

Вниз влево были участки в виде квадратов, все под бурьяном, ниже руины… Вот встали избы между развалин. Жизнь начиналась.

Лет двадцать пять назад здесь всё жило; ехали бы вдоль гречневых да ржаных полей справа и огородных картофельных да свекольных нив по-над избами слева, с той стороны, что к пойме…