Ангелы-секретари продемонстрировали семейству Гадаловых схему, где новое здание примыкало к театру на улице Св. Франциска Ассизского, а глухой стороной выходило на улицу Оскорбленных.
Во все эти детали, впрочем, кроме Лотара и Снежнинского, никто толком не вникал: дамы, постаравшись в интересах приличия придать себе более или менее равнодушный вид, разглядывали крылатых гостей с огромным любопытством. Павлина, рассмотрев ангелов, как ни странно, успокоилась: ее представлениям о посланцах небес эти создания совершенно не соответствовали. «Из-за этих-то гномов столько шума? – подумала она, презрительно разглядывая их скромную одежонку. – Тоже мне, серафимы! У одного ботинок каши просит. Разве настоящие ангелы могут ходить как оборванцы?»
Обувь у крылатого секретариата действительно была не в лучшем состоянии, но не по причине отсутствия средств и уж тем более не из-за аскетизма, – просто Калиновский, лично обшивавший всю ангельскую братию, уже несколько месяцев серьезно болел. Кроме него, никто в городе не мог сработать носильные вещи для серафимов. Сами себе ангелы тоже ничего сшить не могли, потому что неоткуда было взять столь крошечных иголок, подходящих по размеру к их миниатюрным пальцам.
Посланцы небес отчетливо почувствовали антипатию, исходившую от Павлины, – ощущение напоминало легкие булавочные уколы, отчего они поневоле вздрогнули, поскольку уже второй раз столкнулись с откровенной неприязнью. В Ялуторовске ничего, кроме любви и восхищения, они до этого момента ни у кого не вызывали. Это открытие их несколько огорчило; ангелы многозначительно переглянулись, но вслух, будучи идеально воспитаны, неудовольствия не высказали.
Остальной части компании серафимы, напротив, пришлись очень даже по душе, и каждый постарался проявить к ним максимальное внимание. Когда закончилось обсуждение деловых моментов и все переключились на ужин, Александра принесла для крылатых гостей маленькую подушечку, чтобы они смогли разместиться поудобнее, и чай в наперстках, а Магдалина разломала вафли и печенье до приемлемых размеров.
Пока ангелы ели, Магда, с замирающим от любопытства сердцем, спросила, водят ли они знакомство с кем-либо из святых. При этом вопросе серафимы необычайно оживились и начали наперебой рассказывать удивительные вещи, от которых пошла бы кругом самая трезвая голова. Оказалось, что именно их отряд стоял у истоков ордена бенедиктинцев, в частности, его женской ветви, будучи коллективным наставником сестры Бенедикта Нурсийского, св. Схоластики. После разрушения Монте-Кассино, правда, их перебросили в Византию – разбираться в дебрях монофелитской ереси. Когда бенедиктинцы хлынули в Польшу, ангелы снова вернулись к ним, и по сей день они являются членами попечительского совета, покровительствующего делам ордена. Многие в городе называют их ангелы Схоластики – такое уж закрепилось за ними наименование. Один из серафимов, помимо прочего, входил в комиссию, подготовившую создание культа Священного Сердца Иисуса, и лично сотрудничал с Маргаритой Алякок.
От этих сведений Магдалина пришла в восторг: еще бы – перед ней сидели свидетели легендарных событий, о которых она столько читала! Однако ангелы затронули в своем повествовании только новую эру, а ей хотелось копнуть поглубже, и она уже собралась спросить у них, к каким чудесам Ветхого Завета они были причастны, как вдруг госпожа Патронесса со всей силы пихнула ее коленкой под столом, благо они сидели рядом. Ей не понравилось, что старшая племянница начала доминировать в разговоре. Александра – еще куда ни шло, но эта горбатая приживалка должна знать свое место и не утомлять гостей разговорами о каких-то святых, неизвестно когда живших и живших ли вообще.
