Эти сведения почему-то показались Александре малоутешительными.
– Понимаете, – начала было она, но не сразу подобрала подходящие слова, способные прикрыть ее смятение. – Я… не изучала некоторых предметов раньше… И мои познания в латыни – несколько расхожих афоризмов, и…
– О, это пустяки, – сказала Варшава, причем так уверенно, что Александре чуть-чуть полегчало. – С латынью вам помогут девочки, они почти все прекрасно в ней разбираются. Самое сложное – это ангелография, от вас она потребует немало сил, поэтому включайтесь в работу не откладывая. Вы в группе «А», занятие начнется через три минуты. Кабинет в этом коридоре, прямо и направо. Ну а теперь я вас покину, моя дорогая, – заключила сестра, глядя на свои золотые часики, пристегнутые к поясу (когда она их закрыла, Александра, сощурившись, рассмотрела рисунок на крышке: архангел Варахиил, стригущий розовые кусты). Сестра Варшава кинула на нее ободряющий взгляд, и ее шелковый кринолин, удаляясь, торжественно поплыл по синему ковру, словно парусник по тихому морю. Девушка, наскоро переписав уроки, поспешила в указанную аудиторию, не желая опозданием привлекать дополнительное внимание к своей персоне. В кабинете, куда она почти вбежала, уже сидело примерно полтора десятка учениц – кто-то доставал тетради, кто-то оживленно переговаривался. Совершенно неожиданно Александра увидела знакомое лицо – Минни Горойде, очаровательную юную евреечку, с которой они полгода проучились в К-й гимназии.
– Ляленька! – на весь класс в приливе простодушной радости завопила Минни, узрев Гадалову. Той оставалось только опустить веки, чтобы не видеть обращенных к ней тринадцати пар глаз, и обругать про себя Минерву всеми плохими словами, какие только случилось припомнить. Девицы уже успели перезнакомиться и освоиться, а она была пока чужеродным элементом, потому что позволила себе прийти в гимназию два дня спустя начала занятий.
– Это же Саша Гадалова! – пояснила рыжеволосая барышня своим товаркам и кинулась к Александре на шею. – Дорогая, мы тебя так ждали! – в эйфории восклицала Минерва, тиская подругу что есть мочи. Остальные девушки обступили их плотным кольцом, и, когда дольше оставаться с закрытыми глазами было уже неприлично, Александра раскрыла их и увидела, что гимназистки смотрят на нее с искренней симпатией.
– Добро пожаловать к нам, – сказала одна из них и подала руку.
– Добро пожаловать, – отозвались остальные благожелательным эхом. Александра почти успокоилась, ее внутреннее напряжение немного спало.
– У нас столько интересного, дорогая, ты не представляешь! – тараторила Минни, старясь до прихода преподавателя успеть рассказать как можно больше. – Меня сестра Прага просила провести занятия у подготовишек по математике. Ну, это просто: восемь ангелов сидело на крыше Страсбургского собора, три улетело, но один вернулся – сколько стало? Они такие смешные, эти малыши, спрашивают меня…
Продолжение речи, к великому облегчению Александры, услышать не удалось, поскольку сестра Петронила, шумно распахнув двери, вошла в класс, и разговоры тут же смолкли.
Это была единственная преподавательница гимназии, не взявшая себе псевдонима, оставшись при своем – довольно курьезном – имени. Она была сухопарая, высокая, в неброском наряде, но с непременным золотым брегетом. Гадалова ожидала, что Петронила как-нибудь отреагирует на ее присутствие, однако этого не произошло: она встала за кафедру, положила рядом с собой раскрытые часы и сразу, без каких-либо преамбул, начала лекцию.
