Сразу замечу, что имена записаны весьма приблизительно, так как не было разработано ни одной сколько-нибудь приличной системы транскрибирования небесного языка. Тертуллиан, говорят, пытался этим заниматься, но потом забросил, Экхарт желал продолжить его работу, однако смерть бесцеремонно вмешалась в его труды; большинство современных авторитетов вообще считают серафическую лингвистику квазинаукой. Ну о какой теории перевода с ангельского языка на земной можно говорить, если первого никто толком не знает, а во втором не найдется и десятой доли для обозначения всех тех понятий, существующих в небесном царстве, но отсутствующих здесь? Правда, имеется информация, что некоторые земные языки в большей или меньшей степени содержат так называемый «серафический процент». Он довольно высок в латыни. Что касается ныне здравствующих языков, информацию о них вы подготовите на следующий семинар. – Петронила подошла к доске и стала записывать названия трудов, рекомендованных к изучению по данному вопросу. Барышни прилежно заскрипели перьями, перешептываясь, что преподавательница, по своему обыкновению, сбилась с заявленной темы.
Александра зачарованно смотрела на нее, размышляя, что, наверное, она спит, а во сне, как известно, можно услышать самые причудливые речи. Минни вывела ее из этого минутного заблуждения, пихнув локтем под бок:
– Записывай скорее имена авторов. Наши семинары – это тебе не шутка!
Девушка послушно задвигала пером, подумав мельком, что чего-чего, а шутников тут точно хватает. Следующая реплика сестры Петронилы подкрепила эту мысль:
– Работая с «неизвестными» ангелами, – сказала она, вытирая ладони, запачканные мелом, – вы и сами можете придумывать им имена, такая практика вполне допустима. Николай Кузанский рекомендовал это своим ученикам…
Перо выпало из рук Александры с предательским шумом. Она покраснела и полезла под парту, где ей в голову пришла шальная мысль, что недурно здесь же, под столом, и остаться, лишь бы не видеть эту странную женщину, несущую Бог знает что, и почти полтора десятка невозмутимых девиц, хладнокровно конспектирующих эту ахинею.
– Вы любите говорить, обращаясь к Богу: «Господи, дай мне шанс», а я говорю: дайте шанс Господу, – с неожиданным пафосом прогремела Петронила, окончательно, по-видимому, проснувшись: в голосе исчезла хрипотца, глаза оживились лихорадочным блеском. – В своем эгоистическом ослеплении мы думаем, что ангелы ни в чем не нуждаются, как будто нуждаться можно только в одежке или в куске пирога. У каждого есть потребность в личностном росте, будь то человек или крылатый серафим. Помогите даже самому маленькому ангелочку продвинуться, помогите крохотной искре превратиться в звезду. Они вокруг нас, я различаю шелест их крыльев, а если вы перестанете скрипеть перьями и задержите дыхание, то и вы услышите. Они сидят в этой комнате на свободных местах, невидимые вами, готовые прийти на помощь и, увы, всегда по невежеству игнорируемые.
Легкий гул прокатился по рядам: кого-то задело обвинение в невежестве, а кого-то заинтересовали внезапно раскрывшиеся перспективы. Александра сидела молча, старательно вырисовывая на полях тетради ромашку со знаком вопроса на каждом лепестке.
Сестра Петронила распространялась на заданную тематику еще полчаса, причем под конец стала сыпать какими-то сложными именами, трудно воспринимаемыми на слух, переходя с русского на латынь, а с латыни на греческий, чем довела Александру почти до полного отчаяния.
