Похищение банкира Фернандеза - страница 12

Сельскохозяйственное предприятие «Ла Гуардиа» оказалось огромной открытой территорией, простиравшейся на десятки километров. При въезде стояла фанерная будка, в которой маячил дежурный. Они просто проехали мимо поста. Их не остановили, не говоря уже о проверке документов. Коневу показалось, что их уже ждали. Рука его скользнула в карман, и он еще раз с удовлетворением нащупал зажигалку, а вернее, мини-канистру в форме обычной зажигалки, начиненной взрывным ядовитым газом. Пистолета он с собой не взял. Это был наилучший способ остаться в живых, в чем Конев убеждался неоднократно за время своей продолжительной и опасной деятельности.

Он припомнил слова «повара» (так в Отделе особого назначения называли ведущего химика, который мог смастерить на заказ любое губительное месиво): «Закрой глаза и задержи дыхание, пока не отбежишь от облака на пять метров».

Они покатили по широкой асфальтированной дороге. Везде, куда ни падал взгляд, тянулись густо-зеленые табачные поля. Между рядами побегов передвигались работники в больших шляпах. Наконец, зеленые ряды закончились, и перед ними предстало голубое, волнующееся под ветром поле. Коневу показалось, что они внезапно очутились на побережье океана. Эффект был совершенно потрясающим. Не веря своим глазам, он открыл окно.

– А вот и твои гортензии, – заметил Энрико.

– Умопомрачительно красиво, – с нехарактерной для него искренностью воскликнул Конев.

За голубыми гортензиями последовали узкие, ухоженные ряды гладиолусов, а также «райских птиц» – высоких растений с толстым стеблем и небольшой оранжевой чашечкой, похожей на головку павлина. За экзотическими цветами вдруг открылись грядки белой капусты с кочанами неимоверных размеров. У Конева потеплело на сердце, ему захотелось домой. Однако он поборол приступ ностальгии и продолжал присматриваться к местности, мысленно запоминая повороты. Они достигли застекленных теплиц, в которых росли разновидности редких табачных кустов. Около теплиц сидел вооруженный охранник. В других находились редкие сорта орхидей, но эти теплицы не охранялись. Через большие стекла Коневу были видны работницы, низко склонившиеся над нежными, высокими орхидеями. Неподалеку стоял старый советский трактор «ЗИЛ», загруженный удобрениями.

– Что у вас там в теплицах? – поинтересовался Конев.

– Это секретные сорта табака, на которых вся наша экономика держится, – сообщил Энрико, – они всегда под охраной.

– Подожди, американцы сюда влезут, они весь ваш табак рассекретят и будут продавать у себя в долларовых магазинах: тонну за доллар, чтоб каждому по потребностям, как говорится.

– Товарищ, ты кубинцев не знаешь. Грингос мы сюда не пустим, ну, может, разве туристами, да и то подумаем. У нас своего дерьма хватает.

– Вот и поделитесь табачком с нами – братьями российскими.

– Это ты с начальниками обсуждай в министерстве, я человек маленький. Я – комар. Чего-то жужжу, чего-то малюю… так и живу. Самое главное, чтобы солнце светило.

Поля оборвались, и началась пыльная, ухабистая дорога. Вдалеке возникло желтое здание в испанском стиле, окруженное высокой чугунной оградой. Позади, на фоне бесконечного океана, возвышался маяк. Это крайне заинтересовало Конева. Они подъехали к главному входу. Несколько упитанных мужчин в голубых джинсах и на удивление чистых белых рубахах окружили машину. У одного за плечом болтался «Калашников».