– Виделись в подъезде. Не знала, что он к нам в гости собрался.
– Он торгует книгами, ты посмотри, что мы с мамой купили. Хемингуэй. Блинтовое тиснение. И всего сто рублей. А Маришке сказки.
Димон старался не смотреть ни на Нику, ни на книгу в руках у Владимира Алексеевича. За Хемингуэя ему отец оторвёт голову.
– Ты что, целыми днями по подъездам ходишь, книгами торгуешь? – издевательски поинтересовалась Ника.
– Целыми днями по подъездам не хожу, днём учусь в школе, а книгами торгую в свободное время.
– И много наторговал?
– Ника, как не стыдно, – жена Владимира Алексеевича протянула Димону стакан воды и с укоризной посмотрела на дочь.
Вернув стакан, Димон попрощался и вышел из квартиры. Это называется, ранен и убит. Отдал почти за бесценок семь книг, выяснил, что Владимир Алексеевич инвалид и ушёл ни с чем. Ясно, как день, что отец Ники не имеет отношения к похищению Вадима, он чисто физически не мог находиться в машине, из этого следует… Димон вызвал лифт и привалился плечом к стене. Ничего из этого не следует. Хотя марка совпадает. Вадима затолкали в Тойоту.
В лифте Димона осенило, а вдруг машина Владимира Алексеевича в угоне? А что, всякое бывает. Подняться и спросить? Нет, его возвращение и вопрос об угоне вызовут подозрения. Что же делать? Димон чувствовал, уйти просто так, значит, признать собственное поражение. А он не может смириться с ролью побежденного.
На первом этаже, прежде чем выйти на улицу, постоял в задумчивости возле почтовых ящиков, и толкнул входную дверь только когда услышал шум открывающихся створок лифта.
Димон шёл по тротуару, и неожиданно его окрикнул знакомый голосок:
– Продавец книг, постой.
Ника подошла к нему пружинистой походкой, такса Ася едва поспевала за хозяйкой.
– Куда намылился?
– Не твоё дело.
– Грубишь?
– Ты тоже не была со мной ласковой.
– Обиделся, да? Не надо, я не со зла.
– Ладно, проехали.
Они не спеша пошли по тротуару, Ася была вынуждена семенить мелкими шажочками по дороге.
– Ты ведь соврал моим родителям, – весело проговорила Ника. – Ты такой же продавец книгами, как я дочь арабского шейха.
– А в сумке у меня, по-твоему, что, кирпичи?
– В сумке книги, но пришёл ты к нам домой с иными целями.
Димон остановился.
– К чему эти намеки?
– О! О! Вот мы и занервничали, глазки-то забегали. Я тебя мгновенно раскусила, ещё когда ты у нашей двери уши грел.
– Я говорил тебе, шнурок завязывал.
– О-йой-йой, шнурок. Сам его и развязал, а потом делал вид, что завязываешь. Знаем этот фокус, проходили. Ты изначально действовал по непродуманной схеме, поэтому и лоханулся. Хочешь голых фактов? Пожалуйста. Мы с Аськой гуляли возле подъезда, когда ты прошёл мимо нас. И уже через две минуты я застала тебя у нашей двери. Вопрос, с какой стати, человек, торгующий книгами, завихрился сразу на двенадцатый этаж. Ну? Молчишь?
Димон смотрел на довольную Нику, силясь понять, чего она добивается.
– Вторую промашку ты совершил, когда вышел от нас. Книг-то в сумке осталось много, но ты, вместо того чтобы пройтись по соседним квартирам, спустился вниз и потопал по тротуару. Значит, ты не продавец, и приходил к нам целенаправленно.
– Тебе не откажешь в сообразительности.
– Знаю. Колись, по чью душу приезжал?
– Почему у тебя собака такая убитая?
– Собака, как собака. Тему не переводи. Я жду.
– Сдаюсь. Приезжал к твоему отцу.
– По поводу?
– У вас есть машина, серебристая Тойота.
