– Тома, пожалуйста, поешь.
– Зачем? – я даже не взглянула на неё и на поднос с едой.
– Слушай, я знаю кто это сделал? они из –за Сергея
– Почему я не удивлена?
– Вероника, ну, ты ее помнишь, брюнетка, на него имела планы. –Они вроде как пара, по крайней мере она всем так говорила. –А тут ты… –Вся школа в шоке. –Никак нельзя было предположить, что он на тебя запал. –Люди видели и доложили ей, что ты лично Седого в подсобку потащила. – Все выглядело так, словно ты в койку к нему прыгнуть захотела.
Меня от слов подруги передёрнуло.
– Марин, мне все равно, кто и почему, – я закрыла глаза. – А ты, пожалуйста, уйди, прошу, просто уйди.
– Тома, не глупи, ну с кем не бывает. –Ты новенькая. – Наши порядки не знаешь. –Разборки из –за пацана, тем более такого как …
– Марин, – перебила и наконец я посмотрела ей в глаза. – Поверь, мне все понятно, просто мне плохо. –И ты, – я запнулась. – Ты не сможешь помочь.
– Может ты попытаешься и объяснишь? –Избили тебя, но это еще не смертельно, – она решила взять измором.
– Не смертельно. Повторила я, с грустью в голове.
Я не представляла, как можно описать ситуацию. Местному подонку не нравится то, что я из себя представляю. И лучший способ меня "обломать" сделать подстилкой для себя, или для своих дружков. А завтра ему опять что–то не понравится, и вообще пойду по рукам?!
Но даже если этого не произойдёт, каждый желающий сможет ночью избить меня с помощью того шерстяного одеяла, которым я сейчас укрыта. Что я должна была сказать?!
– Тебе нужно пожаловаться Сергею, – судя по всему Марину осенила нужная мысль. – Я точно знаю, он к тебе неравнодушен. –И заступится, сделает так, чтобы это не повторилось.
– Не равнодушен?! – ее слова заставили меня улыбнуться. – Если это так зовётся, – улыбка перешла в нервный смех.
– Что между вами произошло, Тома?
– Абсолютно ничего. –Я считаю, что Седой подонок и только из –за него все мои неприятности. –И он хорошо все понимает, и с большим удовольствием упивается всей ситуацией. –И, да, уверенна, ждёт, когда я приползу за его защитой. –Марина, всё, чем ты можешь мне помочь, это просто не поднимать тему Сергея со мной.
Мне не хотелось делать подруге больно, но я не знала, как мне ее оградить от тех неприятностей, что окружили меня. Я одела маску безразличия, но под ней все моё естество умирало, и я была убеждена, что существует только один выход, который устроит меня. И ей об этом выходе я не могла сказать.
Незаметно наступил полдень. План, который до этого никак не мог принять чёткую форму, наконец–то созрел в уставшем мозгу. Завтра воскресенье, и мне ничего не стоит взять пропуск домой. Мама знает, что я в школе, значит не будет волноваться. А волновалась ли она вообще последнее время обо мне? Легче сейчас просто отмахнуться от грустной мысли. Не хватало в этот момент думать еще и о матери.
Я открыла свой невзрачный гардероб, понимая, что для того, что я собираюсь сделать, прихорашиваться нет смысла. У меня было несколько приличных вещей, но выбор пал на синий, заношенный до дыр свитер, джинсы и старую холщовую куртку. Помимо одежды, взяла лишь плеер, он был мне другом во всех непростых моментах, и он оказался единственной вещью, без которой я не могла уйти.
Закрывая шкаф, взглянула на отражение в мутном зеркале. На худом, бледном лице, ярким пятном выделялись тёмные огромные глазища. Девушка, напротив, выглядела совсем уж жалко.
