– Право же, не было необходимости посылать за мной столько людей.
Она натянуто улыбается:
– Уверяю тебя, такая необходимость была.
Меня пронизывает холод, и я плотнее запахиваюсь в плащ. Похоже, поиски Лэтама, которые организовал Верховный Совет, не дают результата.
Взгляд Норы скользит по плывшим вместе со мной Костоломам и останавливается на Брэме, который стоит на несколько шагов ближе остальных.
– Мне бы хотелось поговорить с Саскией наедине. Идите к себе. Наверняка вы очень устали.
Брэм поднимает руку в прощальном жесте и пускается бежать рысцой по широкой дороге между живыми изгородями, ведущей в Замок Слоновой Кости. Все Костоломы, кроме одного, следуют за ним, и я остаюсь на причале с Норой и огромным мужчиной с чеканными чертами и коротко остриженными темными волосами. Он облачен в черный плащ, но на рукавах у него красуются широкие белые полосы.
– Это Расмус, – говорит Нора. – Он приставлен к тебе на все время учебы. В стенах Замка Слоновой Кости ты будешь в безопасности, но, если тебе зачем-то понадобится выйти, Расмус будет тебя сопровождать.
Я сглатываю.
– У меня будет телохранитель? – Находиться под постоянным наблюдением во время плавания сюда было очень неприятно, а от мысли, что кто-то будет ходить за мной по пятам на протяжении нескольких месяцев, меня охватывает желание немедля сесть на другой корабль и отправиться обратно в Мидвуд. – Неужели опасность так велика?
– Это просто обычная предосторожность, – отвечает Нора, но тревога, написанная на ее лице, противоречит ее словам. Она касается моего плеча. – Уверяю тебя, Расмус не будет привлекать к себе внимание. Ты почти не будешь замечать, что он рядом с тобой.
Этот Костолом похож на небольшую гору, так что наверняка я не смогу не замечать, что он рядом со мной.
– Я бы хотела поговорить с тобой кое о чем, – продолжает Нора и, взяв меня под руку, идет вперед. – Я уверена, что ты безутешна после того, что случилось с твоей матушкой.
Я напрягаюсь.
– Вы хотите сказать, после того как Лэтам убил ее? – Я терпеть не могу, когда о гибели моей матушки говорят так гладко, чтобы сделать ее более удобоваримой.
Нора не отвечает так долго, что мне уже начинает казаться, что она откажется от своего намерения завести со мной какой-то разговор, но тут она вздыхает:
– Я вовсе не пытаюсь сгладить то, что произошло. Но мне необходимо знать, что я могу тебе доверять.
У меня перехватывает дыхание. Неужели она знает, что я солгала, сказав, будто доведывание определило меня в Заклинательницы Костей?
– А почему вы думаете, что не можете мне доверять? – Я стараюсь говорить спокойно и очень надеюсь, что Нора не может слышать, как мое сердце стучит в груди.
– Когда к горю примешивается гнев, это может подействовать на человека, как яд. И заставить его делать то, о чем, не будь этой смеси, он никогда бы не подумал.
Она знает, знает наверняка.
Я оглядываюсь на Расмуса, который явно глядит в оба и готов немедля броситься в бой. Возможно, он приставлен ко мне для того, чтобы сдерживать меня, а не охранять.
– Я никогда не собиралась…
Нора похлопывает меня по руке.
– Полно, я ни в чем тебя не обвиняю, – говорит она. – Просто Верховному Совету необходимо знать, что ты позволишь, чтобы розыском Лэтама и отправлением правосудия занимался только он. Конечно же, месть сладка, но у Совета имеется куда больше возможностей для отмщения, чем у тебя. Ты пообещаешь мне, что не станешь им мешать?
