– Не забывайте про нас, а то не вспомните, что у вас и режиссер имеется, – с притворной жалостью проговорил Ильич.
– Забудешь вас. Фильм снимайте, мешать не буду. Творчество так творчество.
– Не Голливудом единым! – не удержался оператор.
– Да я… – вдруг замялся режиссер, точно пытаясь оправдаться, – я же ведь ради великой цели, а не чтобы ваши деньги растратить.
– Вот уж что меньше всего меня волнует, так это деньги, – ответил я и, кивнув каждому, кто находился в съемочной комнате, повернулся к выходу.
– Спасибо, что проведали, – совсем уж расплылся в любезностях режиссер, которому разрешили делать в его песочнице все, что вздумается. И тут я вспомнил, что приходил совсем не для того, чтобы разглагольствовать:
– А у вас веревки лишней не найдется?
– Есть, – Ильич отошел в угол и оттуда крикнул: – но только она красная, для фиксации!
– Пойдет! В самый раз! – крикнул я, надеясь, что режиссер меня услышит.
– Хе-хе, – он хитро подмигнул мне и передал веревку. – Приятного времяпрепровождения!
Я стиснул веревку и вышел. Да уж. Приятного!
– У нас же есть подвал? – спросил я.
– Это твоя студия, – пыхтел Тони. – Может быть, и нет. А, может быть, и да.
– И если его нет, куда нести?
– Почему его нельзя телепортировать? – спросила Лена, которая шла рядом, ни на грамм не нагруженная огромной тушей. Даже Лазарь надрывался, помогая тянуть Антона.
– Потому что… – проворчал Тони. – Ну, куда теперь? – спросил он, когда мы миновали порог моего кабинета.
– Вниз, – сказал я. – На верхнем этаже ему точно не место.
Тело поволокли по ступенькам. Но если бы мы тащили кого угодно другого, он бы стучал костями по лестнице, а вот Антон… плавно перетекал вниз. Его можно было пнуть и он просто, как желейный шарик, сполз вниз. Но он нам нужен. Свернет еще себе шею – поминай как звали.
Мы протащили его по лестнице, с огромным трудом доволокли до середины коридора и остановились передохнуть. С каждого градом катился пот.
Мимо прошла длинноволосая девушка с ресепшен. Остановилась рядом, молча посмотрела на Антона, потом на нас. И уже собралась было открыть рот, чтобы спросить нас, но кивнула и пошла дальше. Судя по тому, какая дверь хлопнула за углом – в туалет.
– Еще немного, – выдохнул я, все еще не придя в себя полностью.
– В костюмерную?? – удивился Лазарь.
– Эта должна быть пустой. К тому же его мы прячем на день. Максимум – два. Пока не выясним все подробности.
Длинноволосая девушка вновь прошла мимо нас, остановилась в паре шагов и, глядя на Антона, произнесла:
– Если вы хотите его спрятать, лучше всего – дверь в конце коридора.
– Но там же съемочная комната, – возразил я.
– В ней пока ремонт. Ждем… эм… – она покраснела до корней светлых волос, запнулась, но продолжила почти сразу же: – Мебель ждем. Предыдущая слегка запачкалась… износилась…
– Да ну? – спросил я. – Что это вдруг?
– Ну… – блондинка смутилась еще больше, покраснев, как помидор. – Там пара актеров… побаловалась.
– На съемках?
– Нет, сами по себе, – она едва заметно покашляла. – Просто там был ошейник с шипами. Ну и…
– Понял, – отмахнулся я. – Ремонт так ремонт. Там и положим.
– Он ведь жив?
– Ничего криминального, – улыбнулся я. Следом за мной улыбнулись остальные. Включая Лену, которая блондинку смерила многозначительным взглядом.
– Хорошо, то есть, помощь не нужна?
– Нет-нет, – заверил ее Тони. Девушка ушла, посмотрев на прощанье на Лену.
