Читать онлайн Литературно-художественный журнал - Журнал «Юность» №11/2024
© С. Красаускас. 1962 г.
Поэзия
Светлана Макарьина
Живет в Архангельске. Пишет стихи и прозу. Много пишет для детей. Член Союза детских и юношеских писателей.
Редактор поэзии детского литературного журнала «Вверх тормашками». Автор сборников стихов «Стихотворная формула мысли», «Варенье с горчинкой» и «Будка для доброй собаки». Недавно вышла книга для детей «Лосенок Вася, медвежонок Потап и Великая Сосна».
Публиковалась в журналах «Двина», «Невский альманах», «Парус», поэтических сборниках, выходивших по итогам конкурсов. Автор многих детских журналов.
Участник Северо-западной мастерской АСПИР-2023, фестиваля-форума «Капитан Грэй» (2023).
КОСМОС
Космос нельзя потрогать, но можно жить.
Космос под нами, сверху и по бокам.
В самом ближайшем – воздуха этажи
И высоко плывущие облака.
В нем, бесконечном, сколько таких миров?
И для кого безмерная красота?
Кто-то на космос вечно смотреть готов,
Там, где неладно, выправит: «А-та-та!»
Кто-то придумал Землю, создал с нуля,
Шарик сварганил, спрятал удачно шов.
Нас поселил:
«Летай, космолет Земля!
Только держись орбиты – и хорошо».
ПАДАЯ
Всё пропало,
не так,
не под стать,
По-дурацки,
что проку…
Даже падая, можно взлетать,
Доверяясь потоку.
Руки в стороны.
Флаг смельчака —
Языки шевелюры.
И в падении, наверняка, —
Не конец авантюры.
Пусть мгновение, словно звезда,
Ослепит нелетящих.
Что коленка болит – ерунда!
Просто падай почаще.
ЗНАКОВОСТЬ
В своей одинаковости,
Знаковости,
Яковости
Мы непохожи.
Кто-то шепчет: «О боже!»
У кого-то мороз по коже,
А кто-то смеется и строит рожи.
И ни плохо, ни хорошо:
Кто-то Ручкин, кто-то Карандашов.
Просто там, где по центру шов,
Где двойная стоит защита,
В каждом что-то свое зашито.
И навечно забыто.
ВИТРАЖИ
Даже в сильный ветер едва дрожа,
Провода, как линии чертежа,
Ватман неба линуют и тут, и там,
Друг за другом следуя по пятам.
Где-то жирно, где-то другой нажим —
От столба к столбу проводной режим,
В перспективу уходят верхи столбов:
У столбов и неба давно любовь.
Если видишь мира калейдоскоп,
Значит, каждый провод и каждый столб
Наполняют заливками чертежи,
Посмотри на небо, там – витражи.
СЛУШАЯ ТИШИНУ
Если близок совсем ко дну,
Ищешь паузу, тишину.
Просто слушаешь.
А она,
Эта самая тишина,
Задрожит, оттопырит ус,
Из безвкусной на первый вкус
Станет слаще любой мечты.
И понятней.
А ты, а ты —
Раз – и сделаешься иным,
Хрустом, шелестом тишины.
И под ровный пчелиный вж-ж-жи
С новой силой захочешь жить.
ЭТО Я
Это я стою и дымлю трубой,
И во мне смеются наперебой,
И во мне балу́ют любимых чад,
И кричат, и дуются, и молчат.
Это я – хранитель земной глуши,
На моем крыльце по ступенькам ширк,
А в окошках свет, на окошках тюль,
И как будто в доме всегда июль.
Это я в самой же себе всегда,
Надо мной в моей в черноте звезда,
И снежок на крыше лежит – пухов,
А внизу синичьи следы стихов.
Сергей Стрелков
Родился и живет в Ростове-на-Дону. Автор двух книг: «Mortido» (2014) и «Зеркала Заалисья» (2017). Печатался в журналах «Ковчег», «Дон и Кубань», «Эхо Шахтинских прогулок», «Причал», «Веретено». В 2022 году вместе с Ириной Гет и Еленой Шевченко составил и издал коллективный сборник стихов «Лисьи песни» (32 автора).
Лауреат первой степени V Международного фестиваля «Всемпоэзии» (2023). Слушатель семинара поэзии АСПИР (Астрахань, 2023). Снимался в кино.
* * *
Ветры веяли, стенали, выли, дули.
Что еще не выплакано – выколи.
Птицы черные накаркали беду ли,
Лебеди ли белые накликали…
На рассвете солнце – в горле комом,
Первый луч не целовал – насиловал,
Едким запахом, забытым, но знакомым,
Утро било в грудь колом осиновым.
Так входила осень в эти стены,
Шелестела старость с тихим стоном
Пузырьками воздуха – по венам,
Кислотой – по нервам воспаленным.
Наши крылья слеплены из воска,
Наши головы уже лежат на блюде.
В небе тает белая полоска —
След полета, что уже не будет…
РИП ВАН ВИНКЛЬ
Наверно, не должен, и точно – не нужен.
Средь спятивших пятниц и чертовых дюжин
Вернуться, остаться, да только – резон-то? —
Лишь резаться с горя о край горизонта…
А ночью – ни слова. А ночью – лишь снова
Средь снов о Царице народа лесного,
Но взгляд ее строг, непреклонен, завьюжен,
И ей-то я точно не важен, не нужен…
Меня не узнаешь, навстречу не выйдешь
Из теплого дома, из сказочной чащи…
Но если вовек ты меня не увидишь —
Хоть сны обо мне пересматривай чаще!
Марина Ножнина
Родилась в г. Нижнеудинске в 1982 году, жила в поселке Камышет.
Окончила ВСГАО по специальности «учитель изобразительного искусства». Сейчас живет в Ангарске, работает преподавателем специальных дисциплин в ДШИ № 2. Автор книги стихов «Мелодия, придуманная мной…».
* * *
Обвязан горизонт малиновым платком,
Проснулись силуэты гор и сосен,
Рогатки веток, словно камертон,
Через себя протяжно звук проносят.
Так холодно. И терпкий воздух жжет,
И хочется тепла и постоянства,
Но каждый раз меня тропа зовет,
Заманивая сказками шаманства.
В лощине собирается туман,
Приносит сновидения и мысли,
Тягучих туч небесный караван
Бездвижно в небе ледяном повисли.
Ну все, привал! Крадется темнота,
Съедая с горизонта шлейф заката,
А утром ждет еще одна верста,
Невыносима и замысловата.
Разбить палатку, развести костер,
Усталость отпустить в немую бездну,
Уютный терем из еловых штор
Случайно прошуршит глухую песню.
Заслушаюсь и тихо в унисон,
Под шум реки, так сладостно нелепо
Всплывет из мыслей веток камертон
И тот платок, что растворило небо.
* * *
Полнолуние. Ни души…
Шелестит возле дома осина,
Там под крышей висит паутина,
Здесь под дверью, сопя, дремлет псина,
Возле леса стонет трясина,
Тише! Тише! Не зри, не дыши!
Полнолуние. Тайком,
Раздвигая листву еле-еле,
Пробирается ветер сквозь щели,
Трется бремя у старенькой двери,
Словно путник с тяжелым мешком.
Полнолуние. Выйди во двор,
Оглянись и прислушайся к звуку
Звезд небесных, дождю или стуку,
Протяни в ночь холодную руку
И задвинь на воротах засов.
* * *
Вышивает сентябрь червонным золотом
На зеленой парче узор
Тонкой иглой и ниткой влажной.
Чернокрылым вороном
пролетает день, словно взор
Тот, что в сторону отвела на секунду однажды.
Курит в лежбище леший
Маревом, маскируя хмарь под туман.
Стонет о чем-то несбывшемся,
И я вместе с ним.
В мягкой трясине, чмакая по следам,
Иду ногами, до края матери сырой земли
Тянет сыростью, смрадом болотным и мглой,
Спелой морошкой и клюквою угости.
Долго еще идти, теперь уже страх долой!
Ибо всегда ведаем, что творим.
* * *
Расступись, трава,
Разойдись, вода,
По воде уплывают венки,
В темноте едва,
И земля тверда
Закрывает огнями пеньки.
Серебристый звон,
От кострища свет,
А в ладонях июля тепло.
Убирайся вон,
Поднимайся вверх
Все, что синей водой рассекло.
Клонит сон-трава,
Ищет алый цвет.
В темноте необузданной прыть,
Шелестит листва,
В золотой рассвет
За венком, обнаженная, плыть.
Эй, солнцеворот!
В поле иван-чай,
Словно зелье по жилам кровь,
Будто сладкий мед,
Тайну разгадай,
Что такое земная любовь.
* * *
Раскачает ветер вервие с бельем,
Опрокинет ведра под угрюмой крышей,
Поросла дорога болью и быльем,
Слушаю, как листья под ногами дышат.
Не печалься, мама, не печалься, дом.
Где-то за горою маленькая родина
Грусть свою хранила под резным окном,
Жажду утоляя морсом из смородины.
Где сарай тот с крышею? там никто не ждет,
Растревожу память, и нахлынут слезы
Серым и холодным проливным дождем,
Ветром обругает сильным и стервозным.
За дорогой кладбище. У крестов и плит
Тишина звенящая, даже ни пылинки,
Детство там тихонько мается, лежит,
Беспокойно вертится, укрывая спинку.
Не печалься, мама, не печалься, пес,
Все, что было, не было, все осталось в прошлом.
Мне крикливый ворон весточку принес
И развеял память над угрюмой рощей.
Раскачает ветер вервие с бельем,
Опрокинет ведра, взвоет еле слышно,
Мне опять тринадцать, печка, старый дом,
Подхожу я к маме, слушаю, как дышит…
Артем Носков
Родился в 1989 году в Свердловске.
Окончил Уральский политехнический институт, факультет теплоэнергетики. Автор книги стихов «Муравьиная дробь». Живет и работает в Екатеринбурге.
* * *
Когда сказать нечего, пестуй
В своей однобокой глуши
Ничем не прикрытое детство
И рыбу под пиво глуши.
Глуши потихоньку и глохни,
А если точнее – немей,
Пока твоя молодость сохнет
По старости скорой твоей.
* * *
Сегодня я скажу о чем-нибудь простом.
Закат и скоро – снег. Мы курим и молчим.
И думаем, и думаем, и думаем о том,
Что двадцать первый век уже неразличим.
* * *
кати́тся тихонько под гору
квадрат твоего колеса.
покинув неназванный город,
ты следом спускаешься сам.
походка глупа и спокойна,
и легкий твой путь неказист
настолько, что стыдно и больно,
и взгляд опускается вниз
на камушки, на насекомых,
на трав пожелтевшую грусть,
где все неизменно знакомо,
все выучено наизусть.
и сердце бы сколь ни просило
какой-нибудь силы другой,
гудящая тяжести сила
одна только движет тобой.
* * *
стыдятся памяти глаза,
читай их по слогам.
я никому не рассказал,
зачем ее ногам
идти сквозь волжские пески,
не отражая взгляд.
стыдливо прятала соски
и белых бедер яд,
сухую ряску на руке
и липкий непокой,
и сигареты в рюкзаке,
пропахшие рекой.
* * *
Палка была собаке
Деревом, лесом, знаком,
Памятью, а потом
Кровью и молоком.
Ветер с собой унес
Мокрый собачий нос.
Слушай и забывай
Этот бетонный лай.
Собака глядит окрест
И вспоминает лес.
Кирилл Радченко
Родился в 1989 году в Улан-Удэ. Окончил филфак БГУ имени Д. Банзарова. В разное время работал кладовщиком, книготорговцем, учителем русского языка и литературы, пресс-секретарем, корреспондентом.
Публиковался в журналах «Знамя», «Наш современник», «Урал», «Байкал», «Дальний Восток», «АзъАрт».
Живет в Иркутске.
ДЛЯ ЯСНОСТИ И ПОЛНОТЫ КАРТИНЫ
ОКТЯБРЬСКИЙ ТРИПТИХ
I
Оттягиваю коромыслину белую
хрусткого ключичного гипса.
Тычется в нужную вену
стройная важная птица.
Ради образа светлого
в темные времена
дышат на холод окна
тишайшие люди.
К стенкам – лица.
К потолку – бока.
Белая полоса. Красная
капля на волосах.
Призрак плывет по больнице —
ваткой пройдет слегка.
II
В центре тихой комнаты —
грубая столешница:
виноград зеленый,
синий виноград.
Гроздья обескровленные
затухают, мерно
остывают. Камешки
собраны в кистях.
В тихие чертоги
безучастно входит
безобразный голем —
каменный юнец.
Я его питаю виноградной кровью.
– Видишь, сын, я болен.
– Что с тобой, отец?
– Все теперь в порядке.
Я теперь доволен.
Ты теперь наполнен.
III
А выйдя из больницы,
я приколю на ветку
для беспокойной птицы
пайковый липкий хлеб.
* * *
Вообще,
поэзия столкнула в красоту.
Иначе б не увидел красноту
рябины.
Не оценил бы наготу
фигуры тополиной,
качающейся над
гаражным кооперативом.
Как в полусне,
барахтается масса мировая.
Охапкой из окна машины
вылетали
сердечные слова.
Разламывался кобальт.
Вытекала синева.
Для ясности и полноты картины.
Едва ль хватило.
* * *
Оставь меня, мой уличный фонарь.
Закоротись, зажмурься, я не знаю.
В который раз вольфрамовый комар
зудящую слюну в меня вливает.
Забудься сном, ночной сторожевик.
Все мажет по стеклу твой желтый лучик.
Комарик? Ужик? Лягушонок? – лучше
сгинь, пока не стало лучше.
В прохладной комнате под шкуркой световой
огнем нутряным изойдусь опять.
Не одержать победу над тобой.
За что же нам вдвоем перегорать?
Андрей Гришковец
Родился в 1971 году в подмосковной Коломне. В 90-е работал журналистом в газете «Коммерсант».
Сейчас – врач, в 2015 году окончил Сеченовский университет в Москве. Литературный дебют.
* * *
Мне жаль
Я потерял изысканную боль
Веселый и отчаянный набат
Взрывавший наши планы
Затих
Мне жаль
Пропала пустота
На месте наших встреч воркуют старики
Я псих
Привык бежать, пытаясь сунуть голову под плечи
Похожие книги
![Bo][ing Day истребить «колхозника»](/uploads/covers/fe/bo-ing-day-istrebit-kolhoznika.jpg)
