– Страх? – Руслан театрально рассмеялся. – Это слово не из моего лексикона, Петрушка. А вот у тебя, кажется, он вшит прямо в подкорку.
Я чувствовала, что нужно разрядить обстановку, пока она не переросла во что-то большее.
– Ладно, ребята, хватит, – сказала я. – Мы здесь, чтобы подготовиться, а не выяснять, кто больше боится. Петра, тебе просто нужно немного отдохнуть. Руслан, не стоит давить на нее. Все мы переживаем перед настоящим боем.
Руслан лишь закатил глаза, демонстрируя свое пренебрежение.
– Да ладно тебе, – протянул он с ехидной улыбкой, – просто Петра, наверное, боится, что ее косички в бою растреплются. Это же трагедия вселенского масштаба, правда?
Петра вспыхнула от злости.
– Ты просто идиот! – выпалила она, развернулась и, не говоря больше ни слова, быстро ушла.
Руслан остался стоять на месте, с усмешкой наблюдая за ее удаляющейся фигурой, словно победитель в маленькой, бессмысленной войне.
– Это чересчур даже для тебя, – сказала я.
– Она мне не нравится, – высокомерно ответил Руслан. – Слишком правильная, слишком серьезная. И вообще, слишком много о себе возомнила.
Я вздохнула. Разговор с ним был бесполезен.
– Просто постарайся вести себя прилично, – попросила я. – Нам нужно работать вместе, если мы хотим выжить.
Руслан пожал плечами, давая понять, что мои слова для него ничего не значат. Он сделал шаг ко мне. Проницательный взгляд блуждал по моему лицу и телу так, что казался осязаемым. Его приближение заставило меня невольно отступить на шаг. Вблизи его самоуверенность ощущалась еще сильнее, словно он излучал ее волнами. Я никогда не понимала, что движет Русланом, но чувствовала, что за его бравадой скрывается что-то еще, что-то более сложное и, возможно, более темное.
– Выжить? – повторил он мои слова, насмешливо растягивая гласные. – А ты уверена, что хочешь выжить? Может быть, гораздо интереснее прожить короткую, яркую жизнь, чем влачить жалкое существование в страхе и унынии.
Я не ответила, не реагируя на его провокации. Знала, что он пытается вывести меня из равновесия, заставить меня почувствовать то же, что и Петра – неуверенность и страх. Но я не позволю.
– Ты говоришь как безумец, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и уверенно. – У нас есть шанс, и мы обязаны его использовать. И, да, я хочу выжить.
Руслан усмехнулся, словно услышал забавный анекдот. Он сделал еще один шаг ко мне, сокращая расстояние между нами до минимума. Я ощущала исходящее от него тепло, смешанное с какой-то животной энергией, которая одновременно отталкивала и притягивала.
– Ты такая предсказуемая, – прошептал он, его дыхание коснулось моего лица. – Всегда такая правильная, такая разумная. Неужели тебе никогда не хочется сорваться с цепи, сделать что-то безумное, просто ради того, чтобы почувствовать себя живой?
Я отшатнулась, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие дистанции между нами. Его близость действовала на меня опьяняюще, заставляя забыть о здравом смысле.
– Безумие ведет к смерти, – спокойно парировала я. – А я предпочитаю жить. И помочь другим. Это и есть моя цель.
Он пожал плечами, словно мои слова были пустым звуком.
– Петра будет первой, кого съедят твари. Вот увидишь.
– Ты не имеешь права так говорить, – процедила я сквозь зубы. – И ты не смеешь ей угрожать.
Руслан рассмеялся, его глаза блеснули недобрым огнем.
– Угрожать? Я всего лишь констатирую факт. В этом мире выживают сильнейшие, а Петра слишком мягкая для этого места.
