– Переключите это, – с мольбой в голосе сказала Зоя.
– Нет, подожди, – ответила я, подняв в воздух указательный палец. – Давай немного послушаем. Может, он скажет что-то важное.
– Это просто очередная истеричка, Варь, – сказал Дима. – Мы от него зарядимся только негативом.
– Дайте пару минут, – попросила я.
Тем временем мужчина перестал реветь, но все еще шмыгал носом. Он успокоился и продолжил:
– Папочка. Спасибо тебе. За твою любовь и за припасы. Если бы не ты я бы умер от голода. Папочка… Мне невыносимо смотреть на то, каким ты стал. Мертвым. Синим. Мне невыносимо думать о том, что я ничем не могу тебе помочь. Не могу отплатить добром за твою любовь. Папа…
Больно было слушать эти признания. Страшно даже подумать, что с моими родителями могло что-то случиться. Что они тоже стали синими… Но я решила прослушать монолог мужчины до конца. Оставалась надежда, что мы услышим что-то важное.
– Все, хватит ныть, – мужчина решил сам себя успокоить.
Его голос вдруг стал серьезным и решительным:
– Если вы меня слышите… хоть кто-нибудь… Знайте, Старый город умер! Здесь все умерли, кроме меня. Если кому-то нужна помощь. Если кто-то одинок. Если ваша кожа не синего цвета. Свяжитесь со мной. Я нахожусь в церкви на окраине города. Найдите возможность присоединиться к вещанию. Запомните станцию. Меня зовут… Агент П. Пусть будет так. Еще раз. Если кому-то нужна помощь. Если кто-то одинок…
Маратовна выключила радио.
В машине повисла напряженная тишина. Слышать, как ломается человек очень тяжело. Но его последние слова вселяли надежду.
– Вероятно, там, где находился Агент П. безопасно. Там много еды, – сказал Дима, разрушив тишину.
– И что ты предлагаешь? – спросила я.
– Поехать к нему.
– Мы едем к моим родителям, – твердо сказала я.
– А как же мой дом? – пропищала Зоя.
– В твой заедем по пути.
– Сначала мы поедем в Старый город, – Дима не отступал.
– Нет.
– Кто тебя назначил главной? – едко спросил он.
– Никто. Я не главная. Мы с самого начала решили ехать к моим родителям. И до этого момента тебя все устраивало, Дима. Не вижу смысла спорить. Мы едем туда, куда собирались.
Мы с Димой продолжали пререкаться некоторое время. Я дико злилась. Маршрут намечен с самого начала, а он, рисуясь перед принцессой, настаивает на другом пути! Что за позерство! Отступать я не собиралась.
– В любом случае, – сказала я, – машина моя. И если тебе что-то не нравится, можешь идти пешком!
Я понимала, это перебор, но не могла остановиться – меня понесло. Я должна ехать к родителям! Пугала мысль о том, что я не доберусь до них.
– Ах так?!
Димино лицо стало пунцовым от злости. Глядя на него, я подумала, что он похож на красный воздушный шарик, который вот-вот взорвется. Он и взорвался.
– Останови машину, я выйду! – заорал Дима.
– Прекратите, – Маратовна больше не могла молчать. – Что вы как дети?
– Да пожалуйста, иди пешком, раз ты такой дурак! – меня было не остановить.
– Да и пойду, курица тупая!
Мы уже орали друг на друга. Но я не останавливала машину, ехала вперед. Гнев застилал мне глаза, я практически не видела дорогу. Меня трясло от бессильной злости.
Ругань с Димой меня настолько сильно поглотила, что я не заметила препятствие, стоящее у нас на пути. Сразу за очередным поворотом стоял человек. Или синий. Я заметила его слишком поздно. Услышала крик Ильи:
– Осторожно!
Я с силой нажала на педаль тормоза, крепко держа руль. Удар. Человека отбросило. Машину занесло. Все произошло очень быстро. Мысли в голове неслись также стремительно и вновь удивительно трезво: «О Боже, человек. Или синий. Хоть бы синий. Сбили. Черт. Куда он отлетел? Сейчас вылетим с дороги. Или не вылетим. Блин, вылетели».
