Дарья впервые чувствовала, что её ценят по делу. Не потому что она “жена Левицкого”, не как
атрибут чьей-то фамилии. А как специалиста. За идеи, за чёткие формулировки, за точное видение
рынка.
Антон вел себя корректно. Чуть иронично, сдержанно, не пересекая границ. Но в его взгляде, в
паузах после комплиментов – что-то менялось.
Поздним вечером, после длинной презентации и ужина с клиентом, он предложил ей пройтись до
гостиницы пешком.
– Свежий воздух поможет выдохнуть. Сегодня ты была звездой.
– Спасибо.
– Я рад, что уговорил руководство взять тебя.
– Я справилась бы и без твоего одолжения.
– Ты справляешься. И именно это… раздражает. Потому что мне хочется большего. Не только в
работе.
Она остановилась.
Ветер тронул её волосы, как будто собирался вмешаться.
– Антон…
– Я знаю. Ты выбрала его.
– И не переигрывай это. Ты понимаешь о чем я?
– Понимаю. Но видеть, как рядом с тобой кто-то другой – это непросто.
– Не только тебе.
А в это время Никита сидел в их общей спальне, не включая свет.
Он не звонил. Не писал.
Только держал в руке кулон, который собирался подарить Дарье ещё до её отъезда.
Но не успел.
Телефон загорелся.
Фото в ленте. Чья-то история. Общий стол. Дарья. Антон.
Он не видел ни прикосновений, ни намёков.
Но внутри всё вспыхнуло.
И он встал.
Медленно.
С той самой решимостью, с которой когда-то выходил на первое собрание совета директоров.
Только теперь он ехал не за властью.
А за женщиной, которую боялся потерять.
Глава 12
Никита вышел из такси у гостиницы. Питер встретил его ветром и огнями – слишком красивыми, слишком холодными. Он не знал, в каком номере она, и не собирался подниматься. Он просто хотел
увидеть её. Убедиться. Понять, что она правда – его.
На рецепции он молча спросил, ужинают ли ещё гости из московского агентства. Дежурная указала
на ресторан на первом этаже. Он поблагодарил и направился туда.
Он вошёл в зал и сразу увидел её. Дарья сидела у окна, напротив Антона. На столе стояла бутылка
вина, бокалы. Они говорили негромко. Её лицо было сосредоточенным. Без улыбки. Без игры.
Антон что-то сказал – и в его голосе Никита уловил другое: не рабочее, не дружелюбное. Что-то
тёплое. Личное. Она откинулась на спинку стула и, не глядя в его сторону, тихо произнесла:
– Не делай этого.
– Чего? – переспросил Антон.
– Не превращай наше сотрудничество в твою надежду. Это будет больно не мне – тебе. Я честна. Я
с ним.
Антон опустил глаза. Кивнул.
– Понял. Не буду лезть в чужое.
Никита стоял за стеклянной перегородкой. Он всё слышал. Не вмешивался. И впервые за всё время
почувствовал, как не больно, а… гордо стало на душе. Она отказала другому. Без его давления. Без
претензий. Просто потому, что любит его.
Он хотел уйти, не появившись. Но она уже заметила его. Поднялась со стула. Подошла.
– Ты что здесь делаешь?
– Не выдержал. Решил, что если начну срываться – то лучше рядом с тобой, чем дома, где ты – не
рядом.
– Я всё ему сказала. Чётко. Я не даю поводов, Никита. Никогда не давала.
Он кивнул.
– Я слышал. И я горжусь тобой. Наверное, впервые – больше, чем собой.
Она взяла его за руку.
– Я не нуждаюсь в охране. Но нуждаюсь в мужчине, который рядом. Даже если просто молчит.
– Тогда помолчим. Вместе.
Они вышли из ресторана и пошли по набережной.
Молча.
Под ветер.
Под редкий свет фонарей.
Но это молчание было тёплым. Надёжным.
Молчание, в котором наконец не было боли.
Было – понимание.
Они шли по вечерней набережной. Город шумел где-то вдали, но в этом моменте были только они.
