Какая я к черту мать? А жена? Глупость несусветная.
— А печать в паспорте — тоже формальность? — ехидно прищуриваюсь. Требую паспорт и немедленно!
— С прошлого года печати в паспортах ставятся по желанию, — он распутывает ноги и опирается на них локтями, исследуя потертый больничный пол пристальным взглядом.
— А у нас, очевидно, его не было? — расплываюсь в кровожадной улыбочке. — Я потеряла воспоминания, а не половину мозга! Мы в стране вековой бюрократии, здесь штамп штампом погоняет, — всплескиваю руками, радостная, что его подловила.
Йети, он же сибирский лесоруб, судя по мохнатой парке, которую он с себя не снимает, молча лезет в карман и достает оттуда телефон. Что-то быстро печатает, поднимается со стула и делает шаг ко мне, разворачивая смартфон экраном.
Читаю крупный заголовок: “Отмена штампов о браке, детях, ранее выданных паспортах…” Две тысячи двадцать первый год. Да чтоб его!
— А свидетельство о браке? — не устаю гнуть свою линию.
— Поищу, — коротко кивает, возвращаясь на свое место.
— И что, как это было? — наконец, сдаюсь.
Откидываюсь на подушку и в очередной раз прохожусь взглядом по незнакомому мужчине. Лесоруб, как он есть. Дать топор в руки и можно смело разжигать огонь. Грубые ботинки на толстой подошве, джинсы с каким-то пятном на колене, жуткого вида серый свитер, виднеющийся из распахнутой куртки. И конечно, заросли на лице. Абсолютное попадание в мой стоп-лист.
— Что именно?
— Свадьба.
— Просто роспись. Поужинали в ресторане.
И это тоже очень на меня похоже.
— А медовый месяц? — переворачиваюсь на бок, подкладывая руку под голову.
В моей голове рождается очень яркая картинка: огни Амстердама, ночные клубы, улица Красных фонарей. Разве что-то может быть романтичнее для молодоженов? Никогда не думала о свадьбе, но, если б захотела связать с кем-то жизнь — начали брак именно с этого приключения.
— Ты была не в состоянии на тот момент, мы отложили полет, — сверлит взглядом штукатурку над моей головой.
— Не в состоянии? — удивляюсь. Меня даже подозрение на аппендицит не остановил от переправы по Ла-маншу.
— Беременность, — очередное краткое пояснение.
Я издаю громкий стон. Успела забыть об этом факторе “Р”. Но в моей картине мира для ребенка просто нет места, я не могу представить себе, как он выглядит, что говорит, как я держу его на руках. Я вообще ничего о младенцах не знаю. Кроме того, что никогда о них не грезила.
— Марселю девять месяцев, — думает, я высчитываю, сколько ему может быть.
— Марсель? — удивляюсь. Я уже слышала из его уст это имя, но никак не связала с ребенком. — Кто так подставил пацана?
На секунду лицо йети преображается, становится мягче и интереснее. Я не сразу понимаю, что так на него повлияла легкая улыбка, коснувшаяся одного уголка губ, запрятанных под кустарником.
— Ты.
— Серьезно? — перебираю в голове всех мужчин, в честь кого могла бы так извратиться, но ни одного примера так и не нахожу. — Похоже, гормоны сыграли со мной злую шутку, — хмыкаю, упираясь носом в матрас. — Почему не образумил? — обращаюсь к мужу.
— Ты умеешь приводить доводы.
И снова весьма точная характеристика. Он действительно меня знает.
— Я дал свою фамилию и отчество, ты — имя. Все честно.
— Я не взяла твою фамилию? — вспоминаю, что на больничной карточке сияет моя девичья с инициалами.
— Нет.
— И какая у тебя фамилия?
— Потапов.
— Понятно почему, — смеюсь я.
