Естественно, что религия имеет противоположное мировоззрение. Но, даже во многом самый бесшабашный студент, который давно в студенческой среде себя таковым зарекомендовал, не посмел вступить в открытое противостояние в таких, глобальных аспектах, так как это было «смерти подобно».
То, что он блестяще ответил на все вопросы билета и без значимых отсебятин, с точки зрения религии, насколько он был осведомлён из доступных источников – ответил, как требовала программа учебного курса, с примера и даже из личных наблюдений. По лицу преподавателя было видно раздражение, так как она ожидала от данного борзого студента во много раз худших результатов. А потому, сейчас и она подключила всё свою изобретательность, в поиске самых каверзных, из всех, которые ей известны, вопросов, призвав на помощь даже попытки профессоров завалить не испытаниях или защите кандидатской учёной степени аспирантов.
Вопросы сыпались, как из рога изобилия и все, кто в данный момент готовили ответы на свои билеты, отложили это занятие, ради более интересного противостояния двух философских мировоззрений. А особый интерес вызывало ещё то, что один представитель «поединка» имел учёную степень. А второй – «ни пришей, ни пристегни». Разные «весовые категории», но дело принципа и вопрос оценки уже не стоял, было и так понятно, что задача экзаменатора – влепить «неуд» в ведомость, чтобы получить истинное удовольствие.
На пятом или шестом дополнительном вопросе, Кирилл, не выдержав, всё же съязвил и спросил:
– А можно воспользоваться первоисточником? – кивнул на изъятую у него книгу.
Нужно было ожидать, что и так, продолговатое лицо, худощавой молодой женщины со смолистыми длинными волнистыми волосами и носом, говорящим, хоть косвенно о её происхождении, вытянулось ещё более с одновременным выражением того, что она с большим трудом сдерживает то, что готово нескончаемым потоком, с присущим ей красноречием, вырваться изнутри и просто утопить этого наглеца. Сдержалась, успокоилась и ответила, как выстрелила:
– Нет, нельзя! Вы не знаете ответ???
– Знаю, конечно. Но хотелось, как, Виктор Изральевич (имя отца экзаменатора, заведующего кафедрой марксизма-ленинизма), приводил цитаты, ссылаясь на первоисточни… – видя, как напряглась экзаменатор, Кирилл, запнулся и начал по делу отвечать на поставленные вопросы.
Сколько ещё было вопросов и о каких религиях только не спрашивала преподаватель науки, не признающей религию на самом её корню, Мельник уже и не помнил. Но хорошо на всю жизнь запомнил, что его «удовлетворительно» стоило не меньше, а даже больше, чем «отлично» тем, покорным и безропотным студентам. Через годы, когда в вузах учились те, кто лет на 10—15 был помоложе, чем Мельник, удивлялись, что вообще существовала такая дисциплина и знания её оценивались не зачётом, а вынесены на более высокий уровень – на экзаменах. А, что говорить о научном коммунизме? Эта дисциплина была возвышена в ранг первостепенной, как всё равно Ветхий и Новый Завет у христиан или Коран у мусульман. Выпускник, не сдавший этот экзамен, мог забыть о дипломном проектировании и дипломе о высшем образовании, как таковом.
Хотел закончить чтение Евангелие, но глаз успел зацепиться за первые строки пятой главы и Фёдорович сразу понял, что эти строки он прочтёт, и сейчас, и после многократно будет к ним возвращаться, так как здесь были высказаны устами Иисуса основные Божьи заповеди, которые он высказал народу, Своим ученикам взойдя на гору.
