Девушка, окончила училище, а работы по специальности в селе не было. Потому ей пришлось переехать в районный центр и жить на квартире, в самом крайнем доме на юго-западе поселка. За ним располагался кирпичный завод, южнее примиусская луговина, а западнее в 100—150 метрах русло реки. Парню, после работы приходилось делать четыре ходки из дому к девушке и обратно, и его «пробег» был в два раза большим, чем для девушки, равняясь 15—20 километрам. Маршрут непременно всегда пролегал через железнодорожный вокзал и несколько рядов железнодорожных путей. Благо, что тогда никаких ограждений не было и преодолевать эту естественную преграду приходилось по шпалам, через пути, иногда в обход «дремавших» на отстое составов на запасных и маневровых путях.
Вот так все полгода молодые люди встречались и расставались, пока в одну из крайних суббот самого короткого месяца в году в торжественном зале отдела ЗАГС в их паспортах не были поставлены штампы. Как давно это было, что не верится, как быстро годы пролетели.
Фёдорович сейчас вспомнил, что более двадцати лет тому назад, при замене паспорта, на нужной странице в него не была внесена отметка о семейной положении. Да и нужна ли она сейчас, когда прожито в браке более сорока лет?! Потом попытался вспомнить, есть ли в паспорте жены такая отметка и не смог. И придёт же такое в голову.
Мысли и воспоминания растворились, когда увидел перед собой такую картину. Со стороны стоянки автомобилей, Фёдоровичу наперерез не шёл, почти бежал мужчина, чуть моложе, чем сам Кирилл Фёдорович, но килограмм на тридцать упитанней. Его возила на процедуры в дневное отделение дочь и, потом целый час ждала отца в машине. Ему удалось «отрезать» того, кто «имел помеху справа», как он думал и выйти на финишную прямую двора больницы. Впереди бегущий, иначе не назовёшь, почти бежал, одышка заставляла глубоко и шумно дышать. Мельник мог обойти легко того, кого уже давно обогнала его тень, пролёгшая через левое плечо впереди бегущего и уходящая далеко вперед, заставляя «ведущего» гонку, ускоряться.
– Тёзка, – не выдержал Фёдорович, – «не гони лошадей», поостынь, ты же не хочешь инфаркт получить? Я не собираюсь тебя обгонять и очередь на капельницы отбирать. Не беги, я за тобой – ты первый.
Казалось, что эти слова только обидели и ещё больше подстегнули немолодого мужика и он уже из последний сил ринулся на лестничный пролёт, заняв его середину, не допуская даже мысли, чтобы его кто-то обогнал.
«Шо малэ, шо старэ», – вспомнил Кирилл Фёдорович поговорку, глядя на широкую, вспотевшую спину своего более молодого тёзки.
– Кто в очереди за здоровьем крайний? – сделав вид, что не заметил впереди спешащего и пыхтящего кипящим самоваром тёзку по палате, иронично спросил Фёдорович, когда подошли к двери, где уже три человека ожидали, когда дверь в стационар распахнётся.
– Я! – мило улыбаясь покрасневшим лицом, ответил «лидер» гонки за здоровьем.
– За тобой, брат, не угнаться. На «девятой повышенной» шёл?
По лицу добряка расплылась улыбка вместе с густым бисером пота, который он поспешно смахивал пухлой рукой с густым махровым волосяным покровом. На лестничной площадке сгрудились уже пять человек, трое из которых мужчины и один, видимо пришедший первым восседал на единственном стульчике у входной двери. Обсуждали самую актуальную тему, политику.
Громко открылась входная дверь и медсестра пригласила первую партию больных в коридор дневного отделения. Большинство, проходящих лечение, люди, с хроническими заболеваниями и на группах инвалидности, большей частью «сердечники». В палате, с открытым настежь окном, сердитый восточный ветер, не теряющий надежды опрокинуть приближённую к окну койку вместе с худощавым пациентом, принявшим горизонтальное положение на ней.
