Поколение сильных - страница 13

Что оставалось делать? Помогать! Ведь рабочие руки на селе нужны постоянно и в любое время. Не раздумывая ни дня, Николай решил отправиться в правление местного колхоза, где ему сразу нашли работу. В основном, приходилось возить ночью зерно на обмолот (днём лошади были заняты), но чаще всего брался за любое срочное дело.

Время шло. Быстро промелькнула осень, а перед самым началом зимы во Мшищах появились немцы. Пришли они неожиданно, хоть все и знали, что это рано или поздно должно случиться. Их появление было столь внезапным, что селяне едва успели попрятать по закоулкам продовольствие и всё самое ценное, что у них на тот момент было.

«Первым делом мы увидели технику, – вспоминает Николай Данилович, – за крытыми грузовиками следовало несколько мотоциклистов, а за ними – велосипедисты. Довершали картину конные упряжки – они тащили артиллерийские орудия.

Незадолго до того, как немцы вошли в село, в деревне всё чаще стали появляться наши солдаты. Оборванные и голодные, они выбирались из окружения как могли, используя любую возможность. В деревне они не задерживались. Приведя себя в порядок и пополнив запасы провизии, они сразу отправлялись дальше. Один из таких окруженцев остановился у нас в доме, да так и не успел уйти.

Как только фрицы вошли в деревню, то сразу начали бесчинствовать. Без всяких церемоний врывались в дома, забирали всё, что могло пригодиться в дальнейшем, а может просто понравилось.

Когда мы увидели, что они направляются в сторону нашего дома, то сильно испугались – ведь у нас был гость. Куда его можно перепрятать? Бежать было уже поздно, поэтому решили его спрятать. Родители придумали такую хитрость: загнали солдата на печку, велели ему затаиться и забросали тряпками. Мама побежала к соседке – благо её крыльцо было совсем рядом с нашим. У них жила слепая некрасивая девушка – её и уложили на солдата сверху, а сбоку поставили доску – получилось нечто похожее на лежанку.

Как ни странно, наша затея удалась. Когда фрицы вошли в дом, то сразу устроили обыск, выгребли всё съестное, перерыли наши вещи. Но солдата они не заметили, да и девушку трогать не стали, лишь поморщились, посмотрев на неё – кому она нужна такая, убогая?

Окинув ещё раз комнату взглядом, один из немцев заметил на мне новую шапку – в суете я забыл её припрятать. Тут же он подошёл ко мне, сорвал с меня шапку и напялил на свою башку. Потом подошёл к зеркалу и уставился в своё отражение. Наверное, увиденное ему понравилось, так как покрасовавшись вдоволь, он повернулся в мою сторону и одобрительно произнёс: «Гут!».

Отец всё это время сидел за столом и немцев сразу насторожил взрослый мужик в доме. После контузии батя вёл себя немножко странновато, при этом он был ещё и стриженый наголо. Впрочем, последний факт оказался ему только на руку. Фрицы глянули на него, помолчали немного, а потом спрашивают: «Партизан?»

Батя помотал отрицательно головой, потом сложил пальцами решётку и отвечает: «Тюрьма!»

Немцы успокоились, закивали одобрительно: «Гут!» В их понимании заключённый – значит противник советской власти, значит свой!

Тщательно обыскав дом, часть «гостей» вышла на улицу. Смотрим – схватили нашего поросёнка. Как только его закололи – сразу поволокли на свою кухню, жрать.

Оставшимся фрицам стало холодно. Растопили они печку – тут-то мы заволновались по-настоящему, ведь на ней спрятан солдат! Выдержит ли он? Но парень показал себя молодцом, ни слова не пикнул, вытерпел, хотя жгло его сильно.