Поколение сильных - страница 14

Как только немцы согрелись, то сразу отправились по своим делам. Мы бросились к солдату, освободили его из жаркого плена и тихонько вывели на улицу. Он поблагодарил нас, а потом ушёл огородами. Больше о нём мы никогда не слышали.

На ночь немцы в дом не вернулись. Тогда отец придумал такую хитрость: снял с пола несколько досок, набросал стружек, добавил мусора всякого, в общем, навёл беспорядок. И без того скромный дом превратился в грязный сарай. Матери он велел лечь на лавку и прикинуться больной.

Утром фрицы вернулись и видят: в доме грязно, лежит больная женщина, стонет. Поморщились, плюнули и сказали: «Рус швайн, свин!» и тотчас вон из дома. А нам это и надо было! Смотрим – написали на двери что-то оскорбительное на своём языке. Больше нас они не беспокоили».

Вместе с передовыми немецкими отрядами, в деревне появились дружинники из Waffen-SS. Николай Данилович не стал рассказывать, что они вытворяли во Мшищах, но один случай всё-таки описал: «Однажды я увидел такую сцену: подзывает эсэсовец какого-то старика к деревенскому колодцу и говорит ему на чистейшем русском языке: «А что, дед, сколько человек может войти в этот колодец?»

Сейчас сложно определить, была ли это своеобразная издевательская шутка или затевалось что-то другое. Старика эсэсовец не тронул, но дед сильно перепугался, так как вести о бесчинствах карателей во многих оккупированных населённых пунктах доходили до местных жителей. Правда, Мшищам повезло – здесь фрицы не успели провернуть нечто подобное.

Припоминает Николай Данилович и такой случай: «Был в нашей деревне старый царский офицер Иван Терентьевич Лабазников (в точности фамилии он не совсем уверен). Раз он «царский» офицер, значит, пойдёт на сотрудничество с «новыми властями» – решили те. Ему сделали предложение занять пост деревенского старосты, на что Иван ответил решительным отказом. За такую дерзость полагался расстрел, но его эта участь миновала – он был слишком стар, поэтому его посчитали неопасным и отстали».

То есть, всё зависело от человека: иногда и офицер старой гвардии мог оказаться защитником советского строя, а какой-нибудь важный чиновник, сделавший карьеру благодаря советской власти, мог пойти на сотрудничество с врагом. Не зря ведь говорится: «Человеческая душа – потёмки».

Недолго хозяйничали фашисты во Мшищах. Настал тот день, когда им пришлось оставить деревню. Отступая, они постарались нанести населённому пункту максимальный урон. В первую очередь они подожгли почти все сельские дома – горящий сноп под крышу, и очень скоро вся изба, крытая соломой, вспыхивает как факел. Дом, в котором проживала семья Санкиных, тоже подожгли таким же способом. Но семье повезло – выгорели только крыша и часть потолка. Так что потом с восстановлением проблем было меньше, чем у остальных.

Незадолго до отступления, фрицы перегнали во Мшище скот из разграбленного города Богородицка. Коров временно разместили на колхозном скотном дворе. Так как покидали деревню они в спешке, стадо угнать не успели. Тогда был отдан приказ поджечь скотный двор, в результате чего погибло более ста голов скота.

Не успели немцы покинуть деревню, как появился советский передовой освободительный отряд. Наши ребята были настолько сильно измотаны и голодны, что не побрезговали даже обгорелыми тушами животных. Не остались в стороне от такого «угощения» и сами жители – голод, как говорится, не тётка.