Лейбовиц ещё плеснул себе бурбона, я же отказался, мне было достаточно.
– Как вы думаете, их кто-то подослал или они сами по себе? – снова спросил антиквар после того, как стаканы и бутылка были убраны со стола.
– Скорее всего, второе, слишком уж несерьёзно они выглядели. Наверняка обычная шпана, решившая грабануть беззащитного старика. А вы никому не отчисляете за охрану?
– Да кому нужен старик, промышляющий антиквариатом?! Что с меня взять? Если бы я имел подпольное казино или бордель – тогда другое дело.
– Кстати, вот ваши восемь долларов…
– Бросьте, оставьте их себе, вы их честно заработали.
Почему бы и нет, и я с довольным видом убрал купюры в карман.
– А кто сейчас в Нью-Йорке представляет реальную силу? – спросил я, вспомнив сюжет «Крёстного отца».
– Если брать тех, кто стоит по ту сторону закона, то это Комиссия[3], та самая итальянская мафия, которую вы упомянули. Комиссия состоит из пяти влиятельных семей. Это семьи Дженовезе, Бонанно, Луккезе, Профачи и Гамбино. Можно ещё вспомнить Аль Капоне, но он работает в Чикаго, и Стефано Магаддино – тот подмял под себя Буффало. Есть ещё Мейер Лански, но он в Комиссию не входит, так как не является итальянцем.
– А что ещё вы о них знаете? Слухами, как говорят на нашей с вами родине, земля полнится.
– Честно говоря, немного. Основатель Комиссии и семьи Дженовезе Чарли «Лаки» Лучано три года назад угодил в тюрьму, вроде бы за сводничество. Его место во главе семьи должен был занять Вито Дженовезе, но он сбежал в Италию, оставив трон Фрэнку Костелло[4]. Джо Бонанно является самым молодым главой семьи, его в своё время поднял Сальваторе Маранцано[5], на стороне которого он выступал во время Кастелламмарской войны[6]. Не брезгует продавать наркотики, хотя и легальный бизнес, по слухам, впечатляет. Кстати, в его ведении большая сеть похоронных бюро по всей стране. Семью Луккезе возглавляют два тёзки – Гаэтано Луккезе и Гаэтано «Томми» Гальяно. Они занимаются преимущественно перевозками и одеждой, хотя не чураются доходов от проституции, букмекерства, ростовщичества и других незаконных видов деятельности, что является основой благосостояния других семейств. Насчёт ещё двух семей у меня нет точной информации, а слухами не хочу вводить вас в заблуждение. Что касается Лански, на самом деле его фамилия Сухомлянский, он ещё больший мой земляк, чем вы, потому что является уроженцем Гродно. По приезде в США их фамилию укоротили, так они стали Лански. Мейер вместе со своим дружком Багси Сигелом возглавляет еврейскую мафию, если можно так выразиться. Занимаются тем же, что и итальянцы. – В лице Лейбовица мелькнуло что-то вроде легкого презрения.
Ага, видно, не по душе ему, что сородичи встали на неправедный путь. Но я этого самого Лански мог оправдать, человек решил не выживать, а жить в своё удовольствие, наверняка при этом помогая единоверцам. И я далеко не был уверен, что методы работы еврейской мафии были столь же жестокими, как и у итальянцев, о которых столько было писано-переписано.
– А вы, Абрам Моисеевич, неплохо осведомлены для простого антиквара.
– Так ведь, как писал ваш Ленин, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя.
– Вы и Ленина читали?
– У меня имеется собрание его сочинений, – самодовольно усмехнулся Лейбовиц. – Собирал нелегально, иначе меня сочли бы коммунистом.
– И не боитесь мне об этом рассказывать?
